Франк Тилье - Атомка

— Надеюсь, ничего серьезного?

Люси сдвинула шапочку, показала бинты:

— Вот, видите… но это скоро пройдет…

Они сели в черный «Мерседес-S320», поджидавший их у выхода из здания аэропорта. Дипломатические номера, бронированные дверцы — в общем, полный набор. Лашери предложил Люси место рядом с водителем, а сам, пропустив вперед Шарко, устроился на заднем сиденье.

— Отсюда до аэропорта Быково километров пятьдесят, — сказал он. — Там нас ждут Андрей Александров и Николай Лебедев. К сожалению, наш маршрут далек от типичного туристического — мы оставляем Москву километрах в сорока, даже побольше.

— Да мы уже привыкли везде ездить и ничего ни в одной стране не видеть, — улыбнулась Люси, глянув на собеседника в зеркало заднего вида.

— В любом случае, надеюсь, вы еще побываете в России при других обстоятельствах. Заснеженная и украшенная к Новому году Красная площадь стоит того, чтобы ради нее даже и специально прилететь в Москву.

Машина тронулась, и Арно сразу же приступил к делу:

— Думаю, ваше расследование вывело нас всех на крупного, очень крупного зверя. — Лашери снял шапку и перчатки, достал из портфеля фотографию, протянул Шарко. — Это Леонид Яблоков. Он стоит во главе бригады из двух десятков рабочих «Маяка-четыре», расположенного, если ехать по шоссе, километра за четыре до Озёрска. Именно Яблоков занимается приемом, складированием и хранением радиоактивных отходов.

Комиссар, сдвинув брови, всмотрелся в снимок, потом передал его Люси. Яблоков оказался лысым, со слегка оттопыренными ушами и не слишком приветливым взглядом. Одет он был в черный костюм типично советского покроя.

— А я ведь уже видел этого человека, — сказал Шарко. — На фотографии в кабинете Шеффера, где американец снят вместе со всей своей русской командой конца девяностых — той, которая работала в его фонде.

— Точно! — подтвердил Арно. — Яблоков сотрудничал с ними с тысяча девятьсот девяносто девятого года по две тысячи третий. Мы покопали и кое-что нашли про этого типа. Физик, доктор наук, защитил диссертацию по сверхнизким температурам в начале восьмидесятых. До девяносто восьмого работал в лаборатории космических исследований — естественно, более чем засекреченной. Специализировался по криогенной технике и занимался созданием условий для длительных полетов в космос.

Криогенная техника… Знакомые Шарко слова.

— Сейчас французские журналисты много пишут о завоевании русскими космоса, о том, что русским хотелось бы отправлять людей в дальний космос, но пока ничего не говорится о том, как это сделать. Криогеника могла бы стать отличным решением проблемы. Может быть, Яблокову удалось заморозить людей, чтобы отправить их в путешествие, — как, Арно?

— Насчет этого ничего не известно. Зато известно совершенно точно, что профессиональная ошибка Яблокова стоила жизни одному из сотрудников лаборатории, где он работал. Ну и его уволили.

Люси обернулась к ним, стараясь не пропустить ни слова из разговора, а Шарко, тот просто ловил на лету любую информацию.

А Лашери продолжал рассказ:

— После увольнения Яблоков, используя ассоциацию, переключился на гуманитарную деятельность. Он ездил в зону, изучал все, что связано с радиоактивностью, его часто видели среди детей рядом с Шеффером. — Атташе показал еще несколько снимков, подтверждавших его слова. — А вот эта женщина — она работала в фонде в первые два года его существования.

И эту женщину Шарко видел на снимке в кабинете Шеффера! Усталое лицо в морщинах, темные глаза, во взгляде — воля и решимость.

— Кто это?

— Ольга Грибова. Сейчас ей шестьдесят восемь лет. Санитарный врач, профессор. В свое время Грибова занималась последствиями катастрофы в Чернобыле с медико-санитарной точки зрения, консультировала политиков по вопросам защиты от радиации. За два года до того, как фонд из-за политики вытурили с российской территории, она бросила гуманитарную деятельность и стала министром радиационной и экологической безопасности Челябинской области [80].

— Челябинской… — повторил комиссар. — Опять Челябинск. На каждом шагу Челябинск.

— Пост, надо сказать, она заняла незавидный. Окрестности города Озёрска, который в ста километрах от Челябинска, — одна из самых загрязненных зон планеты. Если Чернобыль — проблема, то Озёрск — ПРОБЛЕМА, понимаешь? Это настоящая помойка под открытым небом, причем помойка сверхзаразная, сюда привозят радиоактивные отходы из большинства европейских стран, включая Францию. Грибову назначили на министерскую должность, чтобы она нашла решение ПРОБЛЕМЫ, хотя все прекрасно знали, что никакого решения не существует.