Крис Павон - Экспаты

— Здорово нестись вниз и не знать, что тебе сейчас встретится.

Кресла миновали провал и долину и поднялись над еще одним скальным выступом, потом прошли над длинным каменистым склоном, усеянным замерзшими сосульками и снежными заносами, бесконечными застывшими каменными лавинами и сугробами, наметенными какими-то великанами. Они забрались очень высоко, на одну из площадок на пути вверх, на пару тысяч футов, и кресла подъемника шли над горой не в двадцати футах над поверхностью, как обычно, но в пятидесяти, даже в шестидесяти.

Потом кресла замедлили ход. И остановились.

Здесь ничто не закрывало их от ветра, не защищало от холода. Здесь их тянуло обратно, назад — адекватная и нормальная реакция на то, что раньше тащило вперед и вверх. Третий закон Ньютона и в горах работает. Действие — противодействие. Сперва вперед, потом назад. Вперед — назад.

Что-то заскрипело.

У Кейт по спине прошла волна дрожи. Это ошибочный ход. Ей не следовало быть здесь наедине с Биллом.

Ветер набирал силу, начал завывать, все сильнее раскачивая кресло подъемника. Петля крепления натужно скрипела. Страшный холод, слишком резкий в замершем на месте кресле, словно ощущаемый голой кожей.

Кейт посмотрела наверх, где кресло крепилось к тросу петлей с зажимом, похожим на кончик ботиночного шнурка.

— Боязно, да? Это называется наконечник.

Билл склонился вперед, поглядел вниз.

— Если упасть, как ты думаешь, разобьешься насмерть?

Похожее на наконечник шнурка устройство крепилось к кабелю чем-то вроде огромных пассатижей. Кейт хорошо видела щель между двумя его губками, там, где они могут раскрыться.

— Так что будет, как ты думаешь?

Кейт посмотрела на него. Сквозь свои розовые очки она наблюдала на его лице нечто новое, чего раньше не замечала. Опасное выражение.

— Тебе когда-нибудь приходилось бояться за свою жизнь, Кейт?

Эдуардо Торрес проживал в номере люкс отеля «Уолдорф-Астория», в котором останавливаются президенты, когда приезжают в Нью-Йорк, чтобы сфотографироваться в здании ООН, в бродвейском театре или на стадионе клуба «Янкиз». Торрес, однако, остановился не в президентском люксе. Он не был президентом, никогда и нигде. Но считал, что должен им быть. И не просто президентом Мексики. У Торреса была грандиозная мечта — панлатиноамериканское сверхгосударство — El Consejo de las Naciones, Совет Наций, — лидером которого он станет, по сути дела, главой западного полушария и полумиллиарда людей, проживающих к югу от границы Соединенных Штатов.

Но сначала ему требовалось организовать себе триумфальное возвращение из неофициального изгнания. Проиграв на выборах, он не сдался по-хорошему, нет, он начал выступать с громогласными возражениями и протестами. И вызвал в стране взрыв насилия, повлекший за собой ответную реакцию, что в итоге обернулось для экс-генерала весьма небезопасными последствиями. И он сбежал из своего временного лагеря в Поланко и перебрался на Манхэттен, где ему не нужно было нанимать целый полк, дабы обеспечить безопасный выход на ужин в ресторан. В Америке он чувствовал себя полностью защищенным всего с дюжиной телохранителей.

Предыдущий год Торрес провел в попытках создать разнообразные политические альянсы и собрать деньги на следующие выборы или на государственный переворот. Впрочем, кто может знать, на что еще он надеялся, пытаясь прийти к власти, хотя ни один рационально мыслящий политический игрок не собирался его поддерживать ни в какой форме.

Он уже начал впадать в отчаяние. И это отчаяние все больше превращало его в безнадежного, нежизнеспособного политика, что, в свою очередь, только усугубляло безысходность. Такой вот порочный круг.

А Кейт в этот период как раз съездила в южные районы Мексики, и эта поездка, как оказалось, стала ее последней работой, последним заданием за границей. Она провела несколько не особенно тайных встреч с местными политиками, пытаясь подружиться с ними — или по крайней мере не сделать своими врагами, — с теми, кто мог стать следующим кандидатом в президенты: с генералами, предпринимателями, мэрами, со всеми, способными рано или поздно начать собственную президентскую кампанию. Кейт подолгу сидела в садах с темно-красными бугенвиллеями, карабкающимися вверх, цепляясь за выбеленные стены, без конца пила крепчайший кофе из разноцветных керамических сосудов, подаваемых на серебряных подносах ручной работы, и выслушивала бесконечные словоизлияния.