Крис Павон - Экспаты

Такую жизнь она никогда не предвидела, не предвкушала.

Прошлый год, проведенный в Париже, был намного лучше, чем предыдущий в Люксембурге. А следующий год, она в этом убеждена, будет вообще супер. Ей очень нравятся ее новые друзья, с которыми они с Декстером познакомились за этот прошедший год; она надеется сблизиться с ними еще больше. И познакомиться с новыми людьми. Она вдруг осознала, что ей нравится знакомиться с новыми людьми.

Она сворачивает на рю Аполлинер и оказывается напротив кафе «Бонапарт» с его веселыми маркизами в полосочку.

Кейт полюбила играть в теннис. Она стала им заниматься год назад, сначала по три раза в неделю — изнурительные занятия, жуткий темп, чтобы по-быстрому чему-то научиться, поскорее влиться в мощный коллектив школьных мамочек, всегда игравших в Люксембургском саду. К концу года она считалась одним из лучших игроков в своей группе. Но она отнюдь не юная, не слишком высокая и не очень быстрая и никогда не станет такой, так что великой теннисисткой ей не быть. Просто хорошим игроком. И теперь она может играть с Декстером.

Сейчас, когда он не так сильно занят на работе и ему не требуется ездить в командировки, у них полно времени и полно денег, чтобы развлекаться вместе, постоянно. Они превратились в перманентных туристов, здесь, в Париже. Их нынешняя жизнь — это некоторым образом мечта, ставшая реальностью.

Но Кейт не может отрицать, что ей по-прежнему требуется что-то еще, больше уже имеющегося. Или просто нечто другое. Она ведь никогда не уподобится многим здешним женщинам, открывающим магазины детской обуви или бутики домашней утвари, импортирующим стильные пластиковые финтифлюшки из Стокгольма и Копенгагена. Она не намерена погружаться в изучение работ старых мастеров или экзистенциалистов. Не собирается бродить по окрестностям с папкой бристольской бумаги и набором пастелей. Или с лэптопом, вбивая в него новые главы очередного бессмысленного романа. Она не может себе представить, что водит на экскурсии маленькие группки отставников-пенсионеров, успешно продвигаясь от самых лучших булочных к самым лучшим магазинам сыров, открывая для них крытые рынки и обмениваясь рукопожатиями с фальшиво-дружелюбными продавцами.

На свете есть множество вещей, которыми Кейт — она это точно знает — заниматься никогда не захочет и не будет.

Ее нынешняя жизнь по любым меркам и стандартам просто отличная, но Кейт не стала бы отрицать, что скучает. Снова скучает. Это она уже проходила: на данный момент у нее гораздо больше уверенности в себе и самосознания. А значит, есть только одно решение данной проблемы. И нынче днем она сознает, что это решение вполне осуществимо — благодаря открытию, сделанному в альбоме выпускников колледжа, и она в силах использовать эту новую информацию.

Ничего удивительного, что ей лгали эти секретные агенты, действующие под прикрытием. Ее никогда не печалили подобные штучки. Но предательство собственного мужа — совсем другое дело. У Кейт не было и тени сомнения, что Декстер любит ее и детей. Она не слишком беспокоится насчет его основных качеств: в общем и целом он хороший, добрый человек. Каковы бы ни были объяснения двуличному поведению Декстера и Джулии, они не исключают очевидного: он хороший человек, а не плохой.

Кейт уже успела обдумать с полдюжины разных сценариев и все их отвергла. И теперь снова принимается за это, получив полчаса назад новое сообщение от Джулии: «Полковник мертв».

Она сворачивает за угол, минует изящную дверь, ведущую в кафе «Le Petit Zink», [72] Букв. «Маленькая стойка» (фр.). из которой на тротуар выплескиваются сокровища ар-нуво, и теплое послеполуденное солнце ярко освещает песочного цвета дома на рю Сент-Бенуа.

Элегантное местечко, изящно оформленный уголок. Изысканный поворот…

Кейт резко останавливается и замирает посреди улицы, взгляд намертво прилип к чему-то впереди, мысли стремительно несутся по кругу и возвращаются к самому началу, к уверенности, к подтверждению, к осенившей ее блестящей мысли.

Теперь она знает, что произошло.

Кейт низко надвинула шляпку на лоб, закрываясь от порывов ветра, несущего холод с вершины возвышающегося вдали Монблана, — белые пики Альп, нависающие друг над другом, Альпы над Альпами, и так все пространство до самой Женевы, раскинувшейся на берегах озера Леман.

Мороженое — вполне приемлемое объяснение. Все они слишком много выпили, еды в столовой почти не осталось, а ветчина им просто надоела. Никто больше не хотел этой ветчины. Здесь везде, куда бы ни пошел, предлагались сандвичи с ветчиной. В булочных и мясницких, в супермаркетах и кафе. В киосках и торговых моллах, в автоматах, офисах, в гимнастических залах — под стеклянными колпаками и на столиках. В аэропортах и самолетах. Проклятые сандвичи с ветчиной везде и всюду.