Долорес Редондо - Невидимый страж

Флора расположилась в проеме двери в конюшню и, не говоря ни слова, прицелилась в Виктора из винтовки. Он удивленно обернулся, но не испугался, как будто ее появление было для него приятным и желанным.

— Флора, я не слышал, как ты подъехала. Если бы ты предупредила меня о том, что приедешь, я бы привел себя в порядок, — произнес он, глядя на свои засаленные перчатки и начиная их снимать. Он сделал шаг к выходу. — Я даже мог бы что-нибудь приготовить.

Флора не ответила и даже бровью не повела. Она продолжала молча целиться в Виктора.

— Я и сейчас могу что-нибудь приготовить, если ты дашь мне несколько минут на то, чтобы привести себя в порядок, — повторил Виктор.

— Я не ужинать приехала, Виктор.

Лишенный каких-либо эмоций голос Флоры звучал так холодно и отчужденно, что Виктор снова примирительно заулыбался и заговорил заискивающим тоном:

— Тогда я могу показать тебе, чем я тут занимаюсь. Я реставрировал мотоцикл, — добавил он, кивая назад.

— Выпечкой заняться не хочешь? — поинтересовалась Флора, не меняя позу и лишь указав стволом винтовки на железную дверцу каменной печи в стене дома.

Он улыбнулся, глядя на жену.

— Я хотел испечь что-нибудь завтра, но, если хочешь, мы можем сделать это вместе.

Флора громко выдохнула с привычным выражением досады на лице и отрицательно покачала головой, демонстрируя Виктору свое раздражение.

— Что ты творишь, Виктор? И зачем?

— Ты сама знаешь, что я делаю, и причина тебе тоже известна. Тебе это известно потому, что ты мыслишь так же, как и я.

— Нет, — возразила она.

— Да, Флора, — мягко произнес он. — Ты сама это сказала. Ты всегда это говорила. Они… они сами этого добивались, одеваясь, как проститутки, провоцируя мужчин подобно женщинам легкого поведения. Кто-то должен был показать им, что случается с плохими девочками.

— Ты их убил? — спросила она, как будто, несмотря на то что она держала его на прицеле винтовки, ей все еще хотелось верить в то, что все это нелепая ошибка, и она ожидала, что он станет все отрицать, что все окажется всего лишь чудовищным недоразумением.

— Флора, я ни от кого не ожидал понимания. Ни от кого, кроме тебя. Потому что ты такая же, как я. Это видно всем без исключения. Многие придерживаются того же мнения, что и мы с тобой. Молодежь уничтожает нашу долину своими наркотиками, своей одеждой, своей музыкой и сексом. Но хуже всех эти девочки. Их интересует только секс. Секс у них во всем: в том, как и что они говорят, в их поведении и манере одеваться. Маленькие шлюхи, вот они кто. Кто-то должен был что-то предпринять, указать им путь традиций и уважения к корням.

Флора с отвращением смотрела на него, даже не пытаясь скрыть оторопь.

— Ты и Терезе решил преподать урок поклонения традициям?

Он ласково улыбнулся и склонил голову набок, как будто погружаясь в воспоминания.

— Тереза. Я до сих пор думаю о ней каждый день. Тереза со своими короткими юбками и глубокими декольте, распутная, как Вавилонская блудница. Я знаю лишь одну женщину лучше ее.

— Я думала, что это произошло случайно… В то время ты был совсем юным. Ты запутался, а они… они были просто падшими женщинами.

— Ты это знала, Флора? Ты это знала и все равно меня приняла?

— Я верила, что это осталось в прошлом.

Его лицо затуманилось болью, а уголки губ горестно опустились.

— И это действительно осталось в прошлом. Флора, я держался целых двадцать лет, прилагая для этого нечеловеческие усилия. Чтобы контролировать это, мне приходилось пить. Ты и представить себе не можешь, что это такое — бороться с чем-то подобным. Но именно за эту жертву ты начала меня презирать. Ты от меня отреклась, оставила меня одного и выдвинула мне условие. Чтобы вернуться к тебе, я должен был бросить пить. И я это сделал, Флора. Я сделал это ради тебя, как всю свою жизнь делал все остальное.

— Но ты убил девочек. Ты отнял жизнь у девочек, — не скрывая ужаса, повторила она.

Этот разговор начал ему надоедать.

— Нет, Флора, ты не видела, как они ко мне подкатывали. Как последние шалавы. Они даже соглашались сесть ко мне в машину, хотя знали меня только в лицо. Они были не девочками, а шлюхами. Или превратились бы в шлюх в очень скором времени. Эта Анна, она была хуже всех. Ты и сама прекрасно знаешь, что она спала с твоим зятем. Она напала на мою семью и разрушила священный брак Роз, нашей любимой глупышки Роз. Ты считаешь, что Анна была девочкой? Так вот, эта девочка предложила мне себя, как продажная женщина, а когда я ее приканчивал, она посмотрела мне в глаза, как демон, почти улыбнулась и прокляла меня. «Ты проклят», — вот что она мне сказала. И даже смерть не смогла стереть эту дьявольскую улыбку с ее лица.