Джон Хоукс - Последний странник

Габриель неторопливо подошел к Майе, на ходу двигая плечами, чтобы расслабить онемевшие мускулы.

— Вряд ли он нам понадобится, — сказал он, кивнув на футляр с мечом. — Мы же просто позавтракать собираемся, а не на Третью мировую войну.

Майя вдруг поняла, что выглядит в его глазах чокнутой, как все Арлекины с их постоянной паранойей.

— Отец учил меня никогда не расставаться с оружием.

— Не переживай, — сказал Габриель. — Все будет нормально.

И Майя как-то по-новому увидела его лицо и каштановые волосы. Она отвернулась, сделала глубокий вдох и положила меч обратно в кабину автофургона. «Не волнуйся, — сказала она себе. — Ничего не случится». Однако на всякий случай проверила, на месте ли ножи.

Перед зданием закусочной стояла клетка. В ней, прямо на бетонном полу, сидел койот. Зверь смотрел на посетителей и часто дышал, высунув от жары язык. Майя видела койота первый раз в жизни. Он походил на беспородную собаку с головой и зубами волка. Однако темно-коричневые глаза зверя были по-настоящему дикими и смотрели на Майю очень настороженно.

— Ненавижу зоопарки, — сказала она Габриелю, заслонившись рукой от солнца. — Они мне напоминают тюрьмы.

— Людям нравится смотреть на животных.

— Обывателям нравится убивать зверей или сажать их в клетки. Так люди забывают, что они сами находятся в заключении.

Внутри закусочная состояла из длинного зала с кабинками возле окон, барной стойки с рядом стульев и маленькой кухни. Рядом с дверью стояли три игровых автомата. За стойкой сидели двое мексиканцев в ковбойских сапогах и пыльной рабочей одежде и ели омлет с кукурузными лепешками. Молоденькая официантка с обесцвеченными волосами переливала кетчуп из одной бутылки в другую. Из служебного кухонного окна выглядывал пожилой мужчина с мутными глазами и неопрятной бородой — по всей видимости, повар.

— Садитесь где хотите, — сказала официантка.

Майя выбрала самую удобную для обороны позицию — последний столик лицом к входу. Усевшись на сиденье, Майя опустила глаза к столовым приборам на пластиковой столешнице и попыталась мысленно воспроизвести интерьер зала. Место оказалось неплохое. Двое мексиканцев выглядели безобидными, и Майя могла увидеть любой автомобиль, который въехал бы на стоянку.

К столику подошла официантка с двумя стаканами воды со льдом.

— Здрасьте. Кофе желаете? — спросила девушка веселым тоненьким голоском.

— Мне апельсинового сока, — сказал Габриель. Майя встала.

— Где у вас туалет?

— Надо выйти на улицу и обойти здание. Кстати, туалет-то на замке. Пойдемте, я вас провожу.

Официантка — на ее груди висела табличка с именем «Кэти» — провела Майю за закусочную, к двери, закрытой на висячий замок и задвижку. Кэти принялась искать в карманах ключи, болтая без перерыва.

— Папа переживает, что люди приходят сюда и все время воруют туалетную бумагу. Он тут и повар, и мойщик посуды, и все остальное.

Кэти открыла дверь и включила свет. Почти все помещение занимали картонные коробки с консервами и прочим добром. Кэти суетливо проверила, есть ли в держателе бумажные полотенца, и протерла раковину.

— У тебя такой симпатичный парень, — сказала она. — Как бы мне хотелось рвануть куда-нибудь с таким же классным дружком, только я застряла тут, пока папа не продаст заведение.

— Одиноко вам здесь, наверное.

— Еще бы! Мы с папой, да койот, да больше никого. Плюс посетители, которые из Вегаса едут. Ты в Вегасе была?

— Нет.

— А я шесть раз.

Когда Кэти наконец оставила клиентку одну, Майя закрыла дверь и села на картонные коробки. Ее беспокоило, что она может привязаться к Габриелю. Арлекины не имели права заводить дружбу с теми, кого охраняли. В идеале к Странникам следовало относиться с чувством некоторого превосходства, как к маленьким детям, беззащитным перед лесными волками. Отец всегда говорил, что для такой эмоциональной дистанции имелись веские причины. Хирурги, например, очень редко оперируют своих родственников, чтобы не потерять самообладание и не сделать ошибку. Те же правила действовали и для Арлекинов.

Майя встала перед зеркалом и посмотрела в треснутое зеркало. «Погляди на себя, — подумала она. — Лохматые волосы. Красные глаза. Темная унылая одежда». Отец превратил ее в профессионального убийцу без привязанностей, без тяги трутня к комфорту и стремления обывателя к безопасности. Странники могли быть и слабыми, и сбитыми с толку, однако они имели возможность уйти на время из этой житейской тюрьмы. Арлекины были заперты в Четвертой сфере до самой смерти.