Джон Хоукс - Последний странник

Наконец превращение закончилось. Вокруг снова был город с пустыми домами и высохшими деревьями. Только сейчас к Габриелю стало возвращаться сознание. Если оставить в стороне всякие философские сложности, то у бытия есть только два состояния — покоя и движения. Табула поклоняется идеям политического и социального контроля, бредит о том, чтобы все всегда оставалось прежним. Однако такая неподвижность напоминала холодную пустоту космоса, а не энергию Света.

Габриель оторвался от обелиска и отправился на поиски тени. Как следователь в поисках улики, он переходил из дома в дом, открывал шкафы, заглядывал в пустые чуланы и под кровати. Старался посмотреть на каждый предмет под разными углами. Не исключено, что он увидит проход, если встанет в верное положение.

Когда Габриель снова вышел на улицу, воздух стал немного теплее. Городок стал абсолютно целым, но уже готовился к новому пожару. Габриеля разозлила неизбежность такого повторения. Неужели он не мог предотвратить то, чему предстояло произойти? Он принялся насвистывать рождественский гимн, с удовольствием вслушиваясь в слабый звук посреди мертвого безмолвия. Габриель вернулся к церкви и, распахнув дверь, приблизился к деревянному алтарю.

Черная свеча стояла в медном подсвечнике и горела, будто никакого пожара не было и в помине. Габриель лизнул большой и указательный пальцы и протянул руку, чтобы затушить пламя. Как только он дотронулся до свечи, огонек сорвался с фитиля и принялся порхать вокруг головы Габриеля, как ярко-желтая бабочка. Потом опустился передохнуть на стебель розы, и сухой цветок тут же вспыхнул. Габриель попытался затушить огонь ладонью, но искры, ловко ускользая от ударов, подпалили весь алтарь целиком.

Вместо того чтобы бежать от огня, Габриель сел на центральную скамью и стал наблюдать за тем, как пламя уничтожает комнату. Интересно, он может здесь погибнуть? И если его тело сгорит, то восстановится ли оно, подобно алтарю или парикмахерскому креслу. Габриелю становилось все жарче, но он упорно отказывался принимать происходящее. Возможно, он просто спал и видел очередной сон.

Дым поднялся к потолку и стал двигаться наружу, к полуоткрытой двери. Когда алтарь превратился в целый столб пламени, Габриель поднялся и направился к выходу. Дым наполнил его легкие. Он закашлялся и, повернув голову влево, заметил, что на одном из витражных окон появилась тень. Она была черной, глубокой и двигалась из стороны в сторону, как живая частица ночи. Габриель схватил скамью и подтащил ее к окну. Встав на сиденье, он взобрался на узкий выступ в самом низу оконного проема и достал меч. Клинок разрезал тень, и правая рука Габриеля исчезла в темноте. «Прыгай, — приказал он себе. — Спасайся». Он упал в черный проход, как в бездну. В самое последнее мгновение Габриель обернулся и увидел, что в дверном проеме церкви стоит Майкл.

Майя ехала на север, в Лас-Вегас. В кузове ее фургона стоял мотоцикл Габриеля. Вдоль дороги мелькали десятки рекламных щитов, зазывая в различные казино. Затем на горизонте появился выводок светящихся небоскребов. Объехав несколько загородных мотелей, Майя остановилась в «Пограничной заставе», которая состояла из десяти отдельных домиков, выстроенных в стиле бревенчатых хижин. Душевую кабину покрывали какие-то зеленые пятна, краны протекали, а матрас оказался продавленным, но Майя положила рядом с собой меч и проспала двенадцать часов.

Она знала, что во всех казино установлены видеокамеры и некоторые из них могли быть подсоединены к компьютерам Табулы. Проснувшись, Майя достала шприц и ввела себе в губы и нижние веки специальный препарат. Теперь она выглядела одутловатой и потрепанной, как запойная пьяница.

Заехав в магазин, Майя купила дешевую, яркую одежду — укороченные брюки, розовую футболку и сандалии, — а затем заглянула в лавочку, где немолодая дама в костюме ковбоя торговала косметикой и синтетическими париками. Майя указала на одну из пенопластовых голов в белокуром парике.

— Эта модель называется «Белокурое шампанское», — пояснила продавщица. — Вам завернуть или наденете прямо сейчас?

— Надену сейчас.

Дама одобрительно кивнула:

— Мужики любят блондинок. Прямо сходят от них с ума.

Теперь Майя была готова. Она поехала в город, оставила автофургон на стоянке перед отелем «Париж — Лас-Вегас» и через черный вход проникла в темный вестибюль.

Отель представлял собой маленькую версию Города Огней. Здесь имелась своя Эйфелева башня и здания с разрисованными фасадами, напоминавшие Лувр и Гранд-Опера. Кроме множества баров и ресторанов здесь был огромный зал, где люди играли в блек-джек или стояли перед светящимися игровыми автоматами. Майя неторопливо прошла по дорожке в другой отель и увидела гондольеров, которые катали туристов на лодках по искусственному каналу. Не считая разной цветовой гаммы, отель «Венеция» очень сильно напоминал «Париж — Лас-Вегас». Во всех игровых залах ни окон, ни настенных часов — в результате игроки теряли чувства времени и пространства одновременно. Майя вошла в казино и, благодаря хорошо развитому чувству равновесия, сразу поняла то, что обычным туристам было невдомек. Полы в здании располагались под небольшим наклоном, чтобы сила тяжести незаметно подталкивала посетителей из вестибюля к игровым автоматам и карточным столам.