Стивен Хантер - Алгоритм смерти

— Майк, мне пришла идея получше.

— Да?

Объяснив свой план, стрелок добавил:

— И это не совсем революция. Скорее, военный переворот.

— Нет, — усмехнулся Майк, — это спецназовский переворот. [32] Непереводимая игра слов, основанная на том, что выражение coup d’état — «военный переворот» созвучно слову SWAT — «отряд специального назначения».

Макэлрой нашел ему еще одну цель. По-прежнему находясь на втором этаже, Рей двигался по внешнему кольцу против часовой стрелки в направлении пассажа «Гудзон», и тут раздались выстрелы.

Он вздрогнул, подумав, что его заметили и в него стреляют, откатился назад, срывая с плеча автомат, понимая, что удача от него отвернулась и скоро он сам получит пулю в голову. Но выстрелы звучали разрозненно, случайно, никак не залпом, и Рей сообразил, что на самом деле это отголоски, доносящиеся по коридорам из открытого пространства парка развлечений, где держат заложников. Затем он услышал другой звук, первобытный, животный, и не смог определить, что это такое: это был какой-то шум толпы, гул, рев, вибрация. И выражал он… радость. Ну, возбуждение, возможно, облегчение. Разумеется, это был звук тысячи непроизвольных вздохов, вырвавшихся одновременно, как будто всем этим людям сообщили хорошую новость. Это было нечто противоположное массовому ужасу: массовое расставание с ужасом.

Рей подождал, когда шум затихнет. Он был озадачен, но оставался настороженным. Снова поднявшись на четвереньки и закинув автомат за спину, он приготовился двинуться дальше. Подождав какой-либо знак, который указал бы правильный путь, Рей ничего не увидел и решил продолжить реализацию собственного плана.

Он направился вперед, высматривая признаки малейшего движения. Ничего. Все было тихо. Завернув за угол, Рей очутился в просторном, ярко освещенном помещении обувного магазина DSU. Выглянув в стекло витрины, он увидел внизу пассаж «Гудзон» и атриум. Отсюда ему открылся вид на водяную горку; запах хлорки, ударив в нос, воскресил в памяти бассейн на военно-морской базе Субит-бей, где прошло его детство, и солнечные деньки, проведенные там. Рей рассеянно подумал, что сталось с бассейном после закрытия базы. После чего его мозг сразу же снова переключился на войну. Рей мысленно выругал себя за то, что позволил своему мозгу небольшую передышку в самый разгар боевых действий, и снова двинулся вперед, надеясь на то, что успеет добраться до ограждения до того, как боевик, прохлаждающийся там, докурит сигарету и уйдет.

Но тут — вибрация сотового телефона.

Вечно в самый неподходящий момент! Господи, ну не звони же мне, Молли, черт бы тебя побрал!

Однако это оказалась не Молли.

— Сержант, это Макэлрой. Только что мы получили приказ. Мы должны прекратить какие-либо действия. Достигнуто соглашение с боевиками, мы должны отступить, заложников освободят, как только самолет поднимется в воздух…

— Что ты несешь, черт побери?

— Соглашение, соглашение. Мы высылаем из страны каких-то сомалийцев, якобы «политических заключенных», боевики освобождают заложников.

«Твою мать», — подумал Рей. Это противоречило всему, во что он верил. Если не давать этим ублюдкам отпор, они начинают наглеть. Видя, что мы отступаем, они становятся еще более алчными и окончательно теряют мозги, и кровь продолжает литься рекой. Войну нужно вести до победного конца — или же вообще ее не начинать.

— Сержант, ты меня слышишь? Пожалуйста, дай подтверждение.

— Твою мать, — пробормотал вслух Рей.

— Это относится и к тебе тоже. В штабе беспокоятся, как бы кто-либо, не получивший приказ, не сорвал бы случайно соглашение. Так что ты должен прекратить любые действия. Лучше всего заберись в какой-нибудь магазин, отдохни до конца дня, а мы доведем эту игру до конца. Потом мы придем сюда и заберем тебя.

— Рей, — послышался в телефоне новый голос, — это Мемфис, я все слушаю. Обоба считает, что дело сделано, ты должен поступить так, как говорит Пятый. Выпусти пар.

— Предположим, эти ребята не сдержат свое обещание, — возразил Рей. — Я пять раз воевал в далеких местах с этой братией, и я знаю, что они могут смотреть тебе прямо в глаза и раскрывать до дна свое сердце, но при этом нагло врать, поскольку для них ложь, сказанная неверному, это и не ложь вовсе, а выражение любви к Аллаху.

— У нас есть приказ, — напомнил Макэлрой.

— Рей, не тебе рассуждать, как и почему. Мне тоже это не нравится, но…

— Вас сейчас заберут вертолеты? — спросил Макэлроя Рей.