Валерий Михайлов - Комедианты

– Где тебя так? – поинтересовался джентльмен.

– Понятия не имею. Шёл, споткнулся, упал… Очнулся – гипс. Я что, в реанимации?

– Точно, – подтвердил он.

Я ощутил вдруг себя героем одного из бесчисленных сериалов, Марианной, Марией, Мэрисабелью… Я в реанимации, ничего о себе не помню, разговариваю с покойным Серёгой, правда, пока ещё только во сне… Ретроградная амнезия… Сколько раз я слышал эти слова, но никогда не думал, что буду прятаться за ними, как за ширмой. Ретроградная амнезия и удар по голове как извинение… как попытка исправить моё нелепое возникновение в этой жизни, в этой столовой, на этих похоронах. Кто-то бросал мне спасательный круг, нелепый, странный спасательный круг. В том, что это была попытка помочь, я почему-то не сомневался.

Разумеется, я не стал ничего рассказывать ни врачам, ни менту. Оказывается, врачи сообщают в милицию обо всех подобного рода происшествиях. Да и что я им мог рассказать? Проводив Жанну, я прямёшенько отправился домой. Улица была безлюдной. Вернее, сначала безлюдной. Потом послышались шаги. Громкие, отчётливые, приближающиеся шаги. Потом резкий удар по голове. Я точно помню: ТАМ НИКОГО НЕ БЫЛО!!! Ну, расскажу я об этом ментам или лучше доктору, а ещё лучше, расскажу всё, начиная с моего чудесного появления. И что? Вместо ретроградной амнезии – какая-нибудь шизофрения или опухоль? Тоже, кстати, популярная тема в кино.

Благодаря Могильщикам (у нас это удовольствие платное) меня перевели в двухместную палату. Вторая койка была свободной.

– Привет, – они ждали там, – как дела? Ты похож на раненого командира. Помнишь песню про Щёрса?

– Ту, где потоптали коноплю?

– А говорили, ты память потерял.

– Потерял. Ту папку, где была информация обо мне.

– Бывает…

– Тут, когда мы к тебе шли, прикол был. Пошли мы, чтобы не обходить, через поликлинику. Там, возле кабинета, где полюса, как всегда, километровая очередь. Стоит дед на костылях. Никого не трогает. Мимо проходят два подростка, и один ни с того ни с сего отпускает деду грандиознейший пендаль. Тот забыл про костыли и за ними. Мы уже думали, что догонит. Не догнал. Стал, за сердце схватился… – принялся рассказывать Первый Могильщик.

– Да, ребята, спасибо за помощь. Что я должен? – опомнился я.

– Ты что, при смерти? – недовольно спросил он.

– Да вроде нет.

– Тогда потом поговорим. Твой кошелёк потянет.

– Тут недавно наш мудрейший (нашему местному главе недавно вручили учреждённый кем-то из подхалимов «Орден Мудрости») решил посетить больницу, – начал он новую байку. – Что-то там с ним случилось. Назначили ему капельницу. Он мужественно лежит. Жидкость заканчивается. Никто не идёт. Он уже кричать начал – никого. Пришлось, подобно Героям прошлого, самому выдёргивать иголку. Медсестра… В общем, там был предпраздничный день… Короче, она о нём забыла. Вот он тогда на них отрывался: «Если вы ко мне так отнеслись, то как вы тогда обычных людей здесь лечите?!!!» Вот так вот.

– Привет. Не помешала? – спросила, входя, Жанна.

– А что ты не помешала? – поинтересовался Первый Могильщик.

– Ты забыла или нарочно? – подхватил Второй.

– Я тебе фруктов принесла. – Она поставила целлофановый пакет на стол.

– Раса Тафари Маконен – это первый независимый царь независимой Эфиопии. Но основал всё это дело некий Маркус Харви из Америки. Любил господин Харви читать Библию по накурке. Читал, читал и дочитался. Евреи, оказывается, самозванцы. Они себе Библию присвоили. На самом деле Библия была написана на эфиопском языке Амхари, и избранный народ – это эфиопы. Рассердился на них бог за плохое поведение, отобрал Библию и отправил их в вавилонский плен на четыреста лет. Вавилон – это наша белая цивилизация. Но сейчас эти четыреста лет кончились. В Африке в Сайоне воцарился Растафара. Рабство закончилось, наступила свобода. Американцам это не понравилось, и они выслали Маркуса Харви на Ямайку. А там куча негров и травы. Оттуда уже и поехало. И главное, что всё фигня. Надо любить Джа… Джа (Jah) – это ласково от Яхве (Jahveh), играть рэггей – это священная музыка, и курить «траву», потому что «трава» – это подарок Джа людям. Поэтому её и называют ганджа или ганджибас. И в Библии везде, где говорится о деревьях или траве, имеется ввиду ганджа. Так что, оказывается, они христиане, – вещал Первый Могильщик.

Мы праздновали мою выписку из больницы. Сидели у меня на кухне, пили коньяк.

В нашу идиллию бесцеремонно вторгся телефонный звонок.