Валерий Михайлов - Комедианты

– Обыщите его, – приказал он Редактору (убийце), вытирая платочком следы крови, попавшие на него при выстреле.

Редактор достал из внутреннего кармана убитого записную книжку и отдал её Дюльсендорфу.

– Есть! – воскликнул Карл, найдя нужную запись. – Пошлите по этому адресу нашего златоуста. Мне нужно её добровольное согласие.

– Вы так и будете прятаться, господин Каменев, или, может быть, всё-таки соизволите показаться на глаза? – прокричал он, когда все ушли.

– Как видите, господин Каменев, я тоже заинтересован в том, чтобы вернуть вашу дочь, – продолжил он, когда тот вышел из своего укрытия.

– Что вы собираетесь для этого сделать?

– Открыть ворота. Что же ещё?

– Что вам нужно?

– Ключи. Только ключи открывают запоры, даже если в роли ключа выступает динамит. – Он довольно засмеялся.

Лицо Каменева светилось ненавистью.

– Полно вам, господин Каменев, нельзя же так, в самом деле. Вы должны быть веселы и здоровы, иначе вы будете плохим ключом.

– Кого ещё вы видите в роли ключей?

– Вторым ключом будет дочь вот этого мерзавца, ну а третий ключ она обнаружит сама. И ещё. Нашего Редактора в последнее время мучает один и тот же кошмар. Думаю, вам стоит этим заинтересоваться.

– Я нашла его!

– Моргана, ты…

– Не перебивай. Она сама на него вышла. Во сне.

– Шутишь?!

– Записывай адрес…

– Кто он?

– Ничего примечательного. Не Аполлон. Тридцать с копейками. Трагически женатый. Без детей. Любовница… Кстати, знаешь, кто у него любовница?

– Не томи.

– Дочка нашего Редактора.

– Что?!

– Она самая.

– Хочешь сказать?..

– Она не при делах. У них любовь. Настоящая простая любовь. Без интриги и второго дна.

– Ты уверена?

– Насколько я могу быть уверена.

– Потому что если Редактор…

– Не волнуйся. Это сокращает жизнь.

– В нашей профессии только продляет. Спасибо, Моргана. Считай, что я твой должник.

Дюльсендорф положил трубку.

Вот оно, значит, как. Один лабиринт, три крысы, три беговые дорожки… Хотя нет. Он точно такая же крыса, бегущая по своему треку. Задача четвёртой крысы финишировать одновременно с теми тремя – кусочек сыра либо для всех, либо ни для кого… Грузинский хор какой-то… Хор глухих грузин, которые не слышат никого, даже себя. И он должен сложить из этого песню.

– По коням! – крикнул он во весь голос.

На этот раз Дюльсендорф сам сел за руль.

– В парк.

Карл часто разговаривал с собой.

Было совсем ещё холодно. Кроме Карла и пары молодых наркоманов, ожидающих своей порции кайфа, никого не было.

– Вы ко мне? – услышал он за спиной голос Каменева.

Дюльсендорф нервно поежился. Каждый раз Каменев появлялся словно из-под земли, и каждый раз это пугало Дюльсендорфа.

– Я узнал правила игры. Двери откроет ритуал. Ключей трое. Каждый из вас…

– Каждый из нас?

– А вы думаете, почему он так вас хранит?

Каменев не ответил.

– Каждый из вас должен согласиться на добровольное участие в ритуале, иначе это будет лишено смысла.

– Поэтому вы украли у меня дочь?

– Если бы мы знали, кто она…

Несколько минут они шли молча.

– Знаете, Каменев. А ведь если разобраться, мы с вами чуть ли не друзья.

– С вами нельзя дружить, Дюльсендорф. Ваши друзья довольно таки регулярно отправляются на небеса, причём достаточно экзотическими способами.

– Вы не так поняли. Мы прогуливаемся. Честные и откровенные. Даже не пытаемся разыгрывать симпатию. Я знаю, что вы меня уничтожите при первом же удобном случае. То же самое я сделаю с вами. Чем не дружеская искренность?

Светлана задумчиво курила в кабинете отца (домашнем). Прошло несколько месяцев после его смерти. На душе теперь всё чаще была ватная пустота, иногда прорезаемая острыми приступами боли. В кабинет вошёл мужчина средних лет – вылитый доктор Айболит из детского фильма.

– Здравствуйте. Моё имя – Цветиков. Марк Израилевич Цветиков.

«Бонд. Джеймс Бонд», – пронеслось в голове у Светы.

– Я сослуживец вашего отца… Бывший.

– Я никогда не видела вас раньше.

– Это потому, что я сослуживец в большом смысле этого слова. Мы вместе служили одним и тем же идеалам, лежащим в основе нашей компании.

«Только высокопарных дураков мне не хватало», – подумала Света.

– Я пришёл к вам принести соболезнования, предложить помощь и всё такое, но не только.

– Когда вы хотите, чтобы я убралась?

Как выяснилось, Свете не принадлежало ровным счётом ничего из того, что она считала своим. Всё имущество принадлежало фирме.