Стивен Кинг - Возрождение

Когда без двух минут шесть Руди осторожно постучал в дверь, я был уже одет. На мое предложение воспользоваться лестницей вместо лифта он отреагировал снисходительной улыбкой — дескать, по тебе сразу видно: слабак.

— Лифт абсолютно безопасен. Мистер Джейкобс лично контролировал ремонт некоторых участков, в том числе лифта.

Я не стал возражать. Я думал о том, как же так вышло, что мой старый пятый персонаж перестал быть преподобным, Препом и пастором. На этом жизненном отрезке он вернулся к «мистеру», а давление ему измеряет чувак, похожий на Вина Дизеля после неудачной подтяжки лица.

Номер Джейкобса располагался на первом этаже западного крыла. Он переоделся в темный костюм, под которым виднелась белая рубашка с расстегнутым воротником. Чарльз поднялся поприветствовать меня, ухмыляясь своей перекошенной улыбкой.

— Спасибо, Руди. Скажешь Норме, что через пятнадцать минут можно нести еду, хорошо?

Руди кивнул и вышел. Джейкобс повернулся ко мне и снова потер руки с этим неприятным шуршащим звуком. За окном, без освещения и лыжников, бороздящих весенний снег, спускалась в темноту лыжная трасса — дорога в никуда.

— Боюсь, будет только суп и салат. Я отказался от мяса два года назад. От него мозги заплывают жиром.

— Суп и салат сойдут.

— И еще хлеб на Норминой закваске. Пальчики оближешь.

— Звучит аппетитно. Я хочу увидеть Астрид, Чарли.

— Норма накроет стол для них с Дженни Ноултон около семи. Когда они поедят, Дженни даст Астрид обезболивающее и поможет с вечерним туалетом. Я предлагал мисс Ноултон помощь Руди, но она и слышать об этом не пожелала. Увы, Дженни Ноултон, похоже, мне больше не доверяет.

Я вспомнил письмо Астрид.

— Даже несмотря на то, что вы излечили ее от артрита?

— О, тогда я был пастором Дэнни. Теперь, когда я избавился от необходимости расставлять религиозные капканы — и рассказал им об этом, потому что чувствовал, что так надо, — мисс Ноултон стала подозрительной. Вот что творит правда, Джейми. Она делает людей подозрительными.

— А у Дженни были… последствия?

— Никаких. Ей просто неуютно от того, что ее лишили всей этой истории с чудесным исцелением. Но раз уж ты заговорил о последствиях, позволь мне кое-что показать тебе в кабинете. Как раз есть время, пока не принесли ужин.

Кабинетом оказался небольшой альков рядом с гостиной. Компьютер Джейкобса был включен. По огромному дисплею все так же бесконечно галопировали лошади. Он сел, поморщившись от боли, и нажал на клавишу. Лошади уступили место голубому рабочему столу, на котором находились лишь две папки. Одна называлась А, вторая — Б.

Он кликнул по первой, открыв список имен и адресов в алфавитном порядке. Он нажал еще одну клавишу, и список начал медленно прокручиваться.

— Знаешь, кто это?

— Полагаю, исцеленные.

— Подтвержденные случаи, все — благодаря непосредственному воздействию электрического тока на мозг. Не того тока, впрочем, с которым работают электрики. Больше трех тысяч человек. Поверишь мне на слово?

— Да.

Он повернулся ко мне, хотя это движение определенно причинило ему боль.

— Уверен?

— Да.

Удовлетворившись ответом, он закрыл папку А и открыл папку Б. Снова имена и адреса, и на этот раз список прокручивался достаточно медленно, чтобы я узнал некоторые из них. Стефан Дрю, лунатик. Эмиль Кляйн, дегустатор грязи. Патриция Фармингдейл, насыпавшая соли себе в глаза. Этот список оказался гораздо короче первого. Прежде чем он закончился, я успел увидеть в нем имя Роберта Райварда.

— А это те, кто испытывал ощутимые последствия лечения. Всего восемьдесят семь человек. Как я уже, по-моему, говорил тебе в день последней наши встречи, это меньше трех процентов от общего числа. Когда-то второй список состоял из ста семидесяти имен, но у многих из них проблемы закончились — как выражаются врачи, произошло самоизлечение. Как в твоем случае. Я перестал следить за своими пациентами восемь месяцев назад, иначе, уверен, второй список стал бы еще короче. Способности человеческого тела восстанавливаться после травм феноменальны. При правильном воздействии нового вида электричества на кору мозга и нервные окончания эти возможности практически безграничны.

— Кого вы пытаетесь убедить? Меня или себя?

Он с отвращением выдохнул.

— Всего лишь пытаюсь успокоить, наконец, твою душу. Мне бы хотелось, чтобы мой помощник работал искренне, а не через силу.

— Я здесь и сделаю все, что обещал… если вы вылечите Астрид. Давайте остановимся на этом.