Стивен Кинг - Возрождение

«Счет: Терри и Аннабел – 35, Кара-Линн – 1! Выигрывают все! Вечеринка здесь! Милости просим!»

Я припарковался, поднялся на крыльцо и уже было хотел постучать, но потом подумал «какого черта, я же здесь вырос» и просто вошел.

На миг я, казалось, прыгнул назад во времени, в те годы, когда мой возраст состоял лишь из одной цифры. Моя семья сидела за столом в гостиной, совсем как в шестидесятые. Они говорили наперебой, смеялись и препирались, передавая друг другу свиные отбивные, пюре и блюдо, накрытое влажным кухонным полотенцем: так когда-то мама накрывала початки вареной кукурузы, чтобы не остыли.

Поначалу я не узнал седовласого мужчину внушительного вида в дальнем конце стола, а сидящий рядом с ним симпатяга-брюнет точно был мне незнаком. Но когда при виде меня «заслуженный профессор» встал со стула и расплылся в улыбке, я понял, что это мой брат Кон.

— Джейми! – крикнул он, и ринулся ко мне, едва не сбив Аннабел со стула. Он заключил меня в медвежьи объятия и осыпал поцелуями лицо. Я со смехом хлопал его по спине. Потом к нам присоединился еще и Терри, обнял нас обоих, и втроем мы неуклюже исполнили эдакий хасидский танец, да так, что пол затрясся. Я видел слезы на лице Кона, и мне самому немножко захотелось всплакнуть.

— Хватит, ребята! – взмолился Терри, не переставая прыгать. – Мы так в подвал провалимся!

Мы попрыгали еще некоторое время. Мне казалось, что по-другому было нельзя. И это было хорошо. Это было правильно.

Кон представил здоровяка, который был моложе его лет на двадцать, как «своего друга с кафедры ботаники Гавайского университета». Пожимая «другу» руку, я подумал, потрудились ли они снять в «Касл-Рок-инн» два отдельных номера. Вряд ли, в наше-то время. Не помню, когда я понял впервые, что Кон – гей; наверное, когда он учился в аспирантуре, а я все еще играл «Страну 1000 танцев» с «Камберлендами» в Мэнском университете. Родители, конечно, узнали гораздо раньше. Поскольку они не придали этому большого значения, то не придали и мы: для детей, мне кажется, негласный пример гораздо полезнее наставлений и поучений.

Лишь однажды я услышал, как отец намекнул на сексуальную ориентацию своего второго сына. Было это в конце восьмидесятых. На меня, должно быть, это произвело большое впечатление, потому что то были мои черные годы, и я старался звонить домой как можно реже. Я хотел, чтобы отец знал, что я все еще жив, но каждый раз боялся, что он услышит в моем голосе нотки близкой смерти, мысль о которой меня уже не пугала.

— Я молюсь о Конни каждую ночь, — сказал отец во время того разговора. – Этот чертов СПИД… Его как будто специально распространяют.

Этой напасти Кон избежал и сейчас лучился здоровьем, но все равно было видно, как он постарел, особенно на фоне сидящего рядом друга с кафедры ботаники. Я вспомнил, как когда-то Кон с Ронни Пакеттом сидели бок о бок на диване в гостиной и пели «Дом восходящего солнца» с потугами на гармонию… до которой им явно было как до Луны.

Наверное, что-то отразилось на моем лице, потому что Кон улыбнулся, вытирая от слез глаза.

— Много воды утекло с тех пор, как мы спорили, кому идти снимать белье с веревок.

— Много, — согласился я и снова подумал о глупой лягушке, которая не понимает, что вода в ее пруду на плите становится все горячее.

К нам присоединилась Дон, дочь Терри и Аннабел, с Карой-Линн на руках. Глазки ребенка были, как когда-то говорила мама, по-мортоновски синими.

— Привет, дядя Джейми. Это ваша внучатая племянница. Завтра ей исполняется год, а еще у нее вырос новый зубик.

— Красавица. Можно мне ее подержать?

Дон застенчиво улыбнулась чужаку, которого видела в последний раз, когда еще носила зубные скобы.

— Можете попробовать, но обычно она начинает рыдать, когда ее берет кто-то незнакомый.

Я взял девочку на руки с намерением ее вернуть при первом же всхлипе. Но его не последовало. Поизучав меня, Кара-Линн протянула ручку и ущипнула меня за нос. И засмеялась. Семейство заахало и зааплодировало. Девочка в испуге покрутила головкой, а потом вновь посмотрела на меня. Глазами моей матери.

И снова залилась смехом.

Вечеринка на следующий деньпрошла почти в таком же составе, если не считать массовки. Кое-кого я узнал сразу, другие казались смутно знакомыми. Я вдруг понял, что некоторые из этих людей — дети тех, кто когда-то работал на отца. Теперь они сами работали на Терри, чья империя все расширялась. Кроме топливного бизнеса он владел сетью круглосуточных магазинчиков «Быстролавки Мортона» по всей Новой Англии. Плохой почерк, похоже, никак не влияет на успех в делах.