Ник Гоуинг - Петля

— Добрый вечер, товарищ генерал, — приветствовал Марченко незнакомый сотрудник КГБ, выступив навстречу. Загорелый молодой чекист был безукоризненно причесан, в отличном костюме с ярким галстуком и прочими деталями туалета, считавшимися модными среди нового поколения на Лубянской площади.

— Ваше звание? — потребовал генерал.

— Майор, — ответил чекист, направляясь к трапу, который вел в салон на нижней палубе.

Марченко обдало свежим ветерком. На какой-то момент от чистого воздуха закружилась голова. Он испытал недомогание, но не мог понять причины. Куда подевался этот обычный запах дешевого табака и потных тел, который всегда сопровождал такие сборища? И куда исчезли его ближайшие коллеги?

Впрочем, он потерял контакты с ними, не сейчас, раньше, когда ушел в свой преступный бизнес. А вскоре начались перемены в Центре, они происходили слишком быстро, и Марченко не смог за ними угнаться. Он чувствовал себя потерянным в своем собственном мире — мире чекистов, который он так любил.

Поляков перекинул ногу через раму мотоцикла образца 1960 года и ногой завел мотор. Рев неуклюжей тридцатидвухсильной машины заполнил двор морга. Олег Иванович ухватился за торчащие как рога ручки и сдвинул вперед рычаг акселератора. Из-под колес полетели льдинки, и после пробуксовки машина рванула и влетела на вытряхивающую душу дорогу в двадцатиминутную поездку к Ленинградскому проспекту.

Было 19.05. Запись зоринской беседы с Наташей лежала в кармане на груди. Поляков был уверен в себе. Он знал этот вокзал с причалом для туристских судов. Он знал Речной порт и канал на Москве-реке. В течение десятка лет он все это видел с семнадцатого этажа своей квартиры. Он любил смотреть, как прогулочные корабли, подобные «Максиму Горькому», отправляются в развлекательные рейсы через водохранилище и дальше по изумительно красивому каналу к озерам, к лесам к северу от Москвы. Поляков мчал по знакомым местам, уверенный в себе.

При виде двух «ночных бабочек» Марченко расслабился. Он ступил на ковер в проходе к кают-компании и подумал, что девиц специально поставили там приветствовать его. Яркая губная помада, щедрый мазок румян и пышные волосы крашеной блондинки действовали возбуждающе. Проститутки были одной из приманок, завлекших Марченко сюда в такой поздний час и такое ответственное время.

— О, дорогой! Как приятно тебя видеть!

Марченко словно преобразился. На месте грубого безжалостного автократа, который руководил отделом в КГБ и одновременно гангстерской империей, стоял климактеричный шестидесятилетний мужчина, имеющий деревенскую жену-старуху и скорее воспоминания о женских ласках, чем потребность в них.

Щеголеватый молодой майор упорхнул, спросив разрешения, на свое место у трапа. Музыка гремела, корабль качался, звуки мощного репродуктора и громкие голоса доносились с нижней палубы. Прежде всего Марченко жаждал водки и пива. Затем ему нужен был, как ныне выражались, секс. Он хотел верить, что действительно нужен.

— Встретимся позднее, дорогая. — Генерал выдал шутливый поцелуй, затем состроил недовольную гримасу.

Марченко взял рюмку у толстого официанта, стоявшего наверху лестницы. Затем принял вторую. Почувствовал приятное тепло в животе. И следом раздражение, когда попытался сойти вниз и пробраться сквозь плотную толпу.

Он искал знакомых. Генералов, полковников. Любого, с кем можно было повспоминать, поговорить о делах чекистских. Он терялся от того, что все еще никого не встретил. Неужели состав КГБ изменился так быстро и так серьезно? Лишь манящие взгляды проституток предлагали удовольствие, но вовсе не то, которого искал в данный момент Марченко.

Музыка гремела. Дым, разноцветные огни и шум отрицательно действовали на его настроение. Он опрокинул третью рюмку прямо в горло и в расстройстве раздавил рюмку в ладони, но не поранился и, сердито повернувшись, направился к лестнице.

Вдруг он наткнулся на женщину. Высокую, стройную, в плотно облегающем ярко-зеленом платье и высоких сапогах до колен.

— Наташа, — выдохнул он.

Гремел ужасный русский рок. Отчаянно билось сердце Марченко. Он сразу все понял. Он попал в западню.

— Ты убил моего отца, ты, мерзавец! — кричала Наташа. — Ты поверил, что он выдал ваши махинации, сообщил, куда надо, о контрабанде золота из Москвы на западные банковские счета! Что он разоблачил всех вас, подонки!

Кто-то схватил ее за руку, пытаясь утихомирить. Она вырвалась, даже не обернувшись.