Екатерина Кариди - Переспать назло. Мертвая петля.

Сегодня пасмурно, значит, в парк идти не стоит. Ну что ж, найдется, чем занять день. Дочка с зятем уехали на дачу, самое время грядки полоть. Младшего внука забрала сватья, они с внучкой Аришей остались дома одни. Ариша очень любила приезжать к бабе Нине, они с ней подружки, с бабушкой можно было говорить о чем угодно, делиться секретами, она могла выслушать, посоветовать, не то, что мама. Сразу в панику. Папа и того хуже. А девочка была мечтательной, необычной, не такой, как теперешние подростки, словно гостья из позапрошлого века.

Внучка уже большая девочка, ей скоро будет четырнадцать. Прекрасный возраст. Нина Степановна улыбнулась, выкладывая на стол блюдо с выпечкой. Возраст первой любви. Нина Степановна напекла с утра плюшечек, ватрушек и пирожков с вишней — пусть девочка полакомится. Она немного худенькая и болезненная, бабушка всегда старалась ее подкормить. Глядя в открытое окошко на мрачное небо, явно предвещающее ненастье, бабушка и внучка попили чаю, Арина предложила, раз уж пикник не удался, то не порыться ли им в старых письмах и фотографиях.

— Ариша, ты так любишь копаться в семейном архиве, наверное, станешь историком?

— Баба Нина, не знаю, как насчет историка… Не могу сказать, но в старых документах обожаю копаться, у меня такое ощущение, что от них исходит запах самого времени. И еще мне нравится узнавать разные истории и иногда даже хочется записывать их.

— Хочешь стать писательницей?

— Не знаю, я еще не решила.

— Ну, что ж…

Бабушка отправилась в свою комнату, принести старые семейные альбомы, коробку с письмами. Она уже собиралась выйти, но вернулась и вытащила небольшую деревянную шкатулку. Эту шкатулку она никогда не показывала ни детям, ни внукам. Нина Степановна не могла сказать, почему сейчас ее достала, почему именно сегодня. Просто ей показалось, что так надо. Она захватила все с собой и вышла в кухню, где ее ждала Ариша. Та обрадовалась, потерла худенькие ручки и засмеялась.

Нина Степановна смотрела на девочку и видела в ней себя, она тоже тогда, пятьдесят лет назад была такой. Худенькой, большеглазой, смешливой, невинно-кокетливой, мечтательной…

— Ой, бабушка, а что тут, в этой шкатулке? Я ее раньше никогда не видела… — она кинулась открывать, но шкатулка была закрыта на ключик.

Бабушка таинственно усмехнулась, показывая внучке маленький ключ на блеклом голубом шелковом шнурке, и сказала:

— А здесь хранятся мои главные сокровища.

— Что? — не понял ребенок.

— Мои тайные воспоминания.

— Ух ты…. - даже дыхание у девочки перехватило, — Тайные воспоминания…

Она повертела шкатулку в руках и вдруг спросила, как будто даже невпопад:

— Бабуля, ты ведь очень любила дедушку? Ты так горевала, когда он умер…

Бабушка грустно взглянула на девочку, потом отвернулась и ответила, глядя в окно:

— Да…

Наконец шкатулка была открыта, Ариша дрожащими от любопытства руками вытащила оттуда стопку старых писем и маленький альбом для фотографий. Письма она временно отложила в сторону. Взяла в руки альбом, это был старый потертый бархатный альбом, когда-то, видимо бордового, а теперь скорее серо-бурого цвета. Открыла. С потертой черно-белой фотографии на первой странице на нее смотрел незнакомый парень в военной форме. Она никогда не видела этих снимков раньше.

— Бабушка, а это кто?

Нина Степановна оторвалась от окна и посмотрела на Аришу, та была поражена, сколько разных чувств было в этом взгляде.

Действительно, кто был для нее тот парень, что он значил, почему она до сих пор хранит эти письма и снимки, как драгоценную реликвию?

Ниночка Курбанова была впечатлительной девочкой со слабым здоровьем, воспитанной в жестких традициях. Слабое здоровье и неблагополучная семья. В детстве это может здорово угнетать, особенно, если родители постоянно ссорятся и, в конце концов, разводятся. У меланхоличного впечатлительного подростка не остается другого выхода, кроме как создать себе свой мир и уходить в него от реальности. Но тут срабатывает сразу несколько разных НО. Если подросток не эгоистичен, и способен глубоко переживать, если может и любит учиться, если имеет сильную волю и так называемый стержень, то все это якорем будет держать его в гуще всех жизненных неприятностей, заставляя переживать их снова и снова. А душа будет жить в своем, пограничном мире.