Андреас Эшбах - Видео Иисус

— И даже если один из членов гипотетической группы влюбился там, — продолжал Каун, — то он смог бы взять девушку с собой в будущее. Уж это было бы надёжнее, чем оставлять в прошлом человека, которому знакома история предстоящих двух тысяч лет.

— Но перепрыгнуть через две тысячи лет, — возразил Эйзенхардт, — было бы культурным шоком, который не так легко преодолеть…

— Ах, да бросьте, миллионы людей в развитых странах его преодолели. Вы когда-нибудь видели семидесятилетнего австралийского аборигена, работающего за современным компьютером? А я видел. Поверьте мне, человек рождения нулевого года легче привыкнет к нашему сегодняшнему образу жизни, чем наоборот. — Каун невольно помотал головой. — Не говоря уже о том, что и сейчас на нашей земле найдётся достаточно мест, где всё ещё живут так же, как две тысячи лет назад.

— И даже если он, не знаю уж почему, остался бы в прошлом, — вставил профессор Уилфорд-Смит, — то для чего ему оставили бы инструкцию по эксплуатации, но без камеры?

Писатель некоторое время обдумывал свои соображения второй половины дня. Что-то там было ещё…

— Я спрашивал себя, — начал он размышлять вслух, — если в ближайшие годы действительно будет изобретён способ путешествия во времени, не станут ли неизбежными приключенческие путешествия в прошлое. Так, как практикуют наши специализированные турфирмы. Ведь туристы уже ездили в Югославию в места боевых действий — определённо нашлись бы люди, охотно переместившиеся в места решающих сражений Второй мировой войны. Кому-то захотелось бы встретить Моцарта или Гёте. Наша история просто кишела бы любознательными гостями из будущего. Исторические рассказы должны были бы то и дело повествовать о людях, которые плохо владели языком, не соблюдали обычаев, носили странную одежду и использовали таинственные приборы. О людях, которые совершали преступления и после этого загадочным образом исчезали. А секс-туристы должны были бы стать сущим наказанием. Или речь шла бы о людях, неведомо откуда взявшихся и делавших сомнительный гешефт: скупавших, например, картины художников, которым пока ещё было далеко до их будущей славы и признания. Но мы видим, что ничего этого нет. Мы не находим в истории упоминаний об этом. И напрашивается вопрос: почему? Каун одобрительно кивнул.

— Может быть, путешествия во времени будут подлежать строгому государственному контролю, как, например, производство атомных бомб, — продолжал размышлять Эйзенхардт. — А может, путешествие во времени, как, например, высадка на Луну, требует огромных затрат и слишком дорого для туризма. Может, будет существовать специальная полиция для пресечения всех несанкционированных действий такого рода. А может, есть и простое физическое объяснение… — Он ощутил, как в нём что-то щёлкнуло. Как будто было сломлено его железное убеждение, что в реальности путешествие во времени невозможно.

— И какое именно? — с интересом спросил Каун.

— Может быть, — медленно произнёс Эйзенхардт, — вскоре будут открыты физические принципы перемещения во времени — и один из этих принципов будет гласить, что эти перемещения возможны только в одном направлении. В прошлое. Можно отправиться в прошлое, но нельзя вернуться назад, в своё время, из которого отправляешься.

Однако, этого было бы достаточно, чтобы основательно изменить мир, который они знали. Люди бы отправлялись в прошлое на какую-нибудь неделю назад, чтобы набрать правильную комбинацию цифр в лотерею. И уж ради миллионного выигрыша выдержали бы несколько дней. А как обстояло бы дело с последующим предотвращением несчастных случаев? Со всеми теми временными парадоксами, которые при этом возникали?

— Поэтому никогда не будет туризма в прошлое — даже через десять миллионов лет. Могут быть лишь единичные случаи отправления в прошлое без возврата. Романтики, которые сбегут в доброе старое время. Добровольцы, готовые пожертвовать жизнью ради науки.

Профессор Уилфорд-Смит кивнул:

— И одного такого мы нашли.

Рокфеллеровский музей представлял собой большой комплекс, граничивший с парком. Самое значительное здание музея — высокую восьмиугольную башню — было видно издалека. От Новых ворот им пришлось ехать недалеко — по широкой улице Хазанханим, ведущей вдоль стены Старого города, переходящей в улицу Султана Сулеймана. Стивен остановился на просторной, пустой парковочной площадке перед музеем, достал мобильный телефон и набрал номер, который дал ему Иешуа.