Андреас Эшбах - Видео Иисус

Эйзенхардт отодвинул и этот лист в сторону, отложил фломастер и вздыхая принялся массировать виски. Что за проклятая такая работа. Что за безумное приключение.

И, чёрт бы побрал ещё раз, страшно хотелось есть. К свиньям все головоломки, сейчас он отправится в полевую кухню и посмотрит, чем там найдётся закусить!

Стивен постарался, чтобы щёлочка отодвинутого полога палатки была не шире, чем ему необходимо, чтобы выглянуть: что происходит снаружи.

— Кстати, я разузнал, — сказал он вполголоса, — этого типа зовут Райан.

— Какого типа? — спросила Юдифь, сидя выжидающе на своей походной кровати.

— Который побывал в моей палатке, — он отпустил тяжёлый серый полог: — Никого не видно.

Юдифь выжидательно смотрела на него:

— И что теперь?

— Сегодня вечером возьмёшь с собой к матери грязное бельё, постирать, — сказал Стивен. — Положишь его в большую дорожную сумку.

— А если кто-нибудь захочет обыскать эту сумку? Этот Райан, например?

— Тогда поднимешь визг на весь лагерь, чтобы он не смел прикасаться своими грязными лапами к твоему нижнему белью.

Юдифь вздохнула, нагнулась, подтянула к себе дорожную сумку и начала её освобождать.

— Не знаю. Что-то у меня нехорошее предчувствие насчёт всего этого дела.

Стивен по-прежнему стоял у выхода из палатки и снова выглянул наружу. Солнце клонилось к горизонту. Им нужно было спешить, скоро к палаткам от раскопок потянутся остальные рабочие.

— Ты, кстати, знаешь, что они там делают? — спросила она, выкладывая из сумки чистую одежду на кровать.

— Кто они?

— Эти техники, которые прибыли сегодня утром. Я ещё разговаривала с одним из них.

— Да. Я видел. Ну, и что же они делают?

— Он назвал это, погоди-ка, сонартомографическим обследованием почвы. Что-то вроде просвечивания. Как рентгеновский снимок, только при этом используются шоковые волны, а может, звуковые волны.

— Приблизительно так я и думал. Юдифь скривилась:

— Естественно. Как я могла предположить, что ты об этом ещё не подумал. Мне не стоило даже утруждать себя, — она опрокинула содержимое пластикового пакета, в котором держала грязное бельё, в дорожную сумку. — И ты наверняка уже догадался, что они ищут.

— Они ищут камеру, я думаю. Наверное, Каун считает, что она где-то здесь.

— О камере этот техник, конечно, не знает. Его, кстати, зовут Джордж Мартинес, он работает в университете города Бозман, штат Монтана.

Стивен удержался от замечания, что и это ему уже известно.

— Интересно. И что ему сказали?

— Что ищут металлический ящик размером с чемоданчик. Якобы оссуарий хасмонидского царя.

— Металлический ящик… Ёмкость, в которой камера и видеозапись смогли бы продержаться две тысячи лет.

— Вроде бы так, — сказала Юдифь и встряхнула свою дорожную сумку: — Ну, грязное бельё готово.

— Отлично. Теперь мне нужно несколько минут побыть здесь одному, чтобы никто не помешал. Лучше, если ты постоишь на стрёме.

— Как скажешь.

Она встала, и они старательно обошли друг друга, поменявшись местами: Юдифь у выхода, Стивен — у её кровати.

Он опустился на колени.

— Теперь смотри, чтобы никто не вошёл.

— А если всё-таки войдёт? Например, Стина? — Стиной звали её соседку по палатке.

— Тогда нам придётся целоваться, — как можно более сухо сказал Стивен. — И вести себя так, чтобы она из тактичности снова вышла.

Он услышал, как она испуганно набрала в лёгкие воздуха.

— Ты серьёзно?

Он ничего на это не ответил, а начал копать под её кроватью песчаную почву.

— Ну вот, — сказала она вполголоса через некоторое время: — Никакой Стины конечно же нет.

Стивен против воли улыбнулся, чего она, к счастью, не видела. Он продолжал копать, пока не вырыл то, что спрятал здесь сегодня утром.

Юдифь расширила глаза, когда он показался из-под кровати.

— Что это?

— Те ребята с кухни правильно делают, что запрещают нам уносить еду, — усмехнулся Стивен. — Посуда действительно пропадает бесследно,

То, что он держал в руках, было конструкцией из двух плоских дюралевых тарелок, вставленных одна в другую так, что между ними оставалась тесная, хорошо защищенная полость. По краям он оклеил тарелки прочным скотчем, и вся конструкция имела вид марсианского летающего блюдца.

— И там бумаги?

— Точно. Надеюсь, защищены надёжно.

Он сдул последние песчинки с импровизированной шкатулки и осторожно поместил её в дорожную сумку Юдифи, на самое дно под бельё.

Эйзенхардт одиноко сидел за столом полевой кухни и жадно вычерпывал ложкой то, что было в его тарелке. От обеда больше ничего не осталось, когда он пришёл, но у повара нашлось кое-что из приготовленного на ужин: своеобразное овощное блюдо, название которого он опять забыл. Он улавливал вкус баклажанов, чеснока и тмина, а сверх того был ещё соус, совершенно ему незнакомый. Но главное, что это было вкусно, особенно когда проголодался.