Андреас Эшбах - Видео Иисус

— Мы не опоздаем? — спросил он двух молчаливых горилл, сидящих впереди.

— Не беспокойтесь, — сказал тот, что на пассажирском сиденье, растягивая слова как жевательную резинку. — Всё рассчитано.

— Вы не знаете, когда я буду во Франкфурте? Ему передали назад конверт с его билетом:

— Вот ваши документы.

Эйзенхардт изучил билет. Хоть он и уговаривал себя, что это не его проблемы, пот волнения всё-таки проступил у него на лбу. Дорожные указатели подсказывали, что до Тель-Авива ещё тридцать два километра, при этом сейчас, наверное, уже началась регистрация на его рейс. И что это был за рейс — сначала самолёт летел в Афины, оттуда в Милан, там стоял несколько часов и только в 11 часов вечера приземлялся во Франкфурте.

— Скажите, — вдруг пришла ему в голову одна мысль, — ведь у вас наверняка есть с собой телефон? Мне обязательно надо позвонить жене. Она не знает, что я прилетаю сегодня, а ведь она должна приехать за мной в аэропорт.

Оба сотрудника службы безопасности вопросительно переглянулись. Водитель — решения принимал наверняка он — протяжно вздохнул и после этого кивнул. Тогда другой достал из кармана мобильный телефон, включил его и протянул писателю.

Первое впечатление, когда они ступили за дверь, было такое, будто они попали в оазис. Наружная стена монастыря огораживала прямоугольную территорию и походила на ограду тюрьмы, в которой держали взаперти всю зелень этой местности. У Стивена даже промелькнула сумасшедшая мысль, что, может быть, именно поэтому в пустыне вокруг так голо и безжизненно.

Пахло пряностями, влажной землёй, перегноем. В каждом углу монастырского огорода к стене прижималось какое-нибудь утлое низенькое строение, а каждая пядь земли была возделана и разделена на грядки, на которых монахи выращивали всё, что было им необходимо для жизни. Стивен увидел пшеницу, лук, бобы и свёклу, между ними росла всяческая зелень, которую он даже не мог идентифицировать. Каждый клочок земли явно был на вес золота, тем не менее здесь была и клумба с цветами, причём немаленькая!

Монахов было человек семь, все старые, худые и хрупкие, как засушенные цветы. Они стояли, склонившись над грядками, и с любопытством смотрели в сторону вошедших, на шее у каждого качался простой деревянный крест на потёртом шнурке. И в глазах у всех горел тот же огонь, который Стивен увидел у тех двух, что встретили их у дверей: жар, который казался слишком горячим для столь измождённых и изношенных тел; искра, глядя на которую начинаешь верить, что она непременно вольётся в огонь неугасимый, как только покинет свою бренную оболочку.

Но в тот момент, когда в дверь вошла Юдифь, взгляды изменились, стали жадными, голодными, почти хищными — чтобы через мгновение налиться свинцовой враждебностью, за которой страсти, казавшиеся давно побеждёнными, были снова беспощадно подавлены, оттеснены в тёмные, неведомые глубины души.

Стивен бросил на Юдифь придирчивый взгляд. Если не считать того, что женственные очертания её тела всё-таки проступали через одежду, а длинные волосы были распущены, никак нельзя было сказать, что она одета вызывающе. Более того, она могла бы в таком виде спокойно прошествовать через весь Меа-Шеарим, не снискав ни одного косого взгляда ортодоксальных иудеев.

Чёрт бы побрал все эти религии, — с презрением подумал Стивен. — Все они утверждают, что могут научить, как правильно жить, но пасуют перед самым простым фактом жизни и его важнейшим основополагающим принципом: полом.

Лишь один монах, который невольно притянул взгляд Стивена к себе, не погасил чистое свечение глаз. Он стоял, худой, старый человек, спокойно опираясь на лопату, которой орудовал, и смотрел им навстречу приветливым, открытым взглядом, из которого исходили тепло и гостеприимство.

— Вы что-то кричали, — сказал монах, который открыл им ворота, — о причинах, которые привели вас сюда…

Стивен повернулся к нему. Человек, судя по произношению, был англичанин. Хотя ему было далеко за шестьдесят, у него было гладкое, круглое лицо, пышные тёмные волосы и почти отсутствовала борода, а его поступь и движения выдавали в нём начальника.

— Да, в первую очередь большое спасибо, что вы были так любезны принять нас, — начал он и заметил, что непроизвольно впадает в тон, в котором принято вести деловые переговоры. — Меня зовут Стивен Фокс, я из Соединённых Штатов. Мои спутники — Юдифь и Иешуа Менец, два археолога из Израиля. Мы…

— О, извините, — монах протянул ему руку. — Как невнимательно с моей стороны. У нас так редко бывают гости. Позвольте вам представить нашу братию?