Андреас Эшбах - Видео Иисус

— Естественно. И какое объяснение этому даёт он?

— Он говорит, что штольня прорыта под туннелем Хиския. Через трещины в скалистой породе, которые были там всегда или возникли с течением времени, вода просачивалась из туннеля Хиския вниз и со временем заполнила всю штольню. Но во всём прочем, говорил он, никакого сообщения между этими туннелями нет и не могло быть.

— Это очень легко проверить.

— Да, но я уже говорил, штольня так и осталась неисследованной. Один раз изучение чуть было не началось, но то был 1973 год, и незадолго до экспедиции началась война Судного дня. Двое аквалангистов, которые должны были исследовать штольню, погибли на войне. После этого отец делал много попыток возобновить исследование штольни, но дело до этого так и не дошло.

— Ничего, ещё дойдёт. Давай подъедем сразу к тому дому.

Юдифь на заднем сиденье придушенно ахнула. Иешуа беспокойно теребил карту города.

— Я знаю, о чём ты думаешь, — сказал он наконец. — Ты думаешь, что натянешь на себя гидрокостюм с аквалангом, пройдёшь через туннель и достанешь камеру из тайника. Но это не так просто. Одно дело нырять в большую воду и совсем другое — пробираться по штольне, которая полностью затоплена водой. Это действительно очень опасно.

— Почему? Ты боишься, что снова разразится война?

— Очень остроумно!

В это мгновение Стивену казалось, что никакая подводная экспедиция не могла быть такой опасной, как поездка на машине по этому городу в часы пик, которые продолжались здесь с шести утра до восьми вечера. Наверное, он был слишком избалован американскими дорогами? Водители всего остального мира ездили, как бандиты с большой дороги.

— Иешуа, если бы я отступался от всего, что, по общему мнению, опасно, рискованно или неосуществимо, то я бы сейчас не был здесь. Я бы проводил свои студенческие каникулы, поджаривая в «Макдональдсе» гамбургеры.

— Но речь идёт о том, чтобы нырнуть в туннель, про который не знаешь, куда он ведёт, какой он ширины, не застрянешь ли ты в нём и сможешь ли из него вообще выбраться, если вдруг что-то случится.

— Это всё понятно. И, честно признаться, ничего подобного мне делать пока не приходилось. Но я не какой-нибудь тупой турист. Если ты помнишь, я являюсь действительным членом Исследовательского общества, — сказал Стивен Фокс и добавил: — Другими словами, я знаю одного человека, который уже проделывал это.

На рис. XII-17 помещена фотография задней стороны обложки инструкции. Прежде всего следует обратить внимание (стрелка) на отчётливо видимую дату.

Профессор Уилфорд-Смит. «Сообщение о раскопках при Бет-Хамеше».

Пока они читали текст, переснятый с истлевшего, древнего листка бумаги, в переговорной комнате царила бездыханная тишина.

— Это всё меняет, — наконец прервал тишину профессор Гутьер.

Каун одобрительно кивнул:

— Я тоже так считаю.

— А не может это быть отвлекающим манёвром? — спросил Бар-Лев. — Ложный путь, на который нас толкает этот Стивен Фокс?

— Может, — согласился Каун. — Но я не думаю, что это так.

— Есть ещё какие-то снимки? — спросил профессор Уилфорд-Смит.

— Есть, их всего двадцать. Но все они изображают один и тот же лист в разных стадиях проявления текста, — сказал Каун. — Остальная плёнка не была заснята.

— Но текст обрывается на середине фразы. Как минимум, должен быть ещё один листок этого письма.

— Да. Мы считаем, что письмо состояло из двух листков, и оба вчера ночью во время инцидента в лаборатории были сожжены кислотой.

— Сожжены кислотой! — в отчаянии вскричал британский профессор. — Боже мой, это непростительная потеря!

— Скажите это Стивену Фоксу.

Профессор Гутьер распрямил массив своего тела, возвещая тем самым, по обыкновению, о начале своего обширного словесного извержения.

— Если это действительно письмо путешественника во времени, то ход наших мыслей должен быть совершенно другим. Значит, через несколько лет ко мне не явится молодой человек, чтобы спросить о надёжном месте в Палестине, где бы некий предмет мог невредимо пролежать две тысячи лет. Судя по тому, как он описывает свою судьбу, это путешествие во времени не было хорошо спланированной акцией. И возникает вопрос: каким образом это могло случиться?

Все взгляды автоматически устремились в сторону писателя, который до сих пор молча сидел у края стола и изучал текст письма.

Эйзенхардт задумчиво положил фото на стол и оглядел присутствующих.