Андреас Эшбах - Видео Иисус

— Он думал, второй ряд стены Храма — это и есть второй ряд Стены плача, — кивнул Иешуа

— Правильно. Поскольку то, как он выбрал удаление от юго-западного угла Храма, однозначно было нацелено па Стену плача. Он хотел спрятать камеру именно в Стене плача.

Юдифь потрясла головой:

— Это безумие. Но наверное ты прав. Он просто промахнулся.

— На двадцать метров в глубину, — довершил её фразу Иешуа.

— Вопрос только, — задумчиво продолжал Стивен, — что нам теперь делать.

— А что ты тут ещё сделаешь?

— Двадцать метров грунта в наши дни не проблема. Один, ну два дня работы экскаватора — и эта штука вырыта.

Иешуа с шумом набрал воздуха.

— О-ого, — с отчаянием вырвалось у него. — Ну у тебя и фантазия! Как ты себе это представляешь?

— А что? Сперва снять плиты, которыми вымощена площадь, прорыть вертикально вглубь яму, обследовать подозрительные камни хорошим металлоискателем…

— Во-первых, под площадью не просто обыкновенная земля, а двухтысячелетняя история города, — поправил его Иешуа. — А во-вторых, здесь всё свято, священно, освящено. Забудь об этом. Забудь саму мысль, что здесь когда-нибудь появится экскаватор.

Ну да. Легко сказать «забудь». Стивен угрюмо огляделся по сторонам. Он не мог согласиться на капитуляцию. Если бы у них в руках было хотя бы письмо в качестве доказательства.

Он упрямо помотал головой.

— Я вырою эту камеру, — заявил он, почувствовав себя при этом слегка безумным. — Я знаю это. Только пока не знаю, как.

Юдифь, не говоря ни слова, обняла его за плечи. Так они постояли немного, и безумная исступлённость в его мыслях улеглась.

Но уверенность так и не исчезла. Он отроет эту камеру. Когда он говорил это, он не просто хорохорился. С тех пор как он увидел на картинке, как она выглядит, у него в пальцах всё чаще возникало странное чувство, будто он уже держит её в руках. Как будто время постепенно становится прозрачным, давая ему возможность иногда заглянуть в будущее — в события, которые неотвратимо совершатся. Время…

Его внимание привлёк странный шум, напоминающий громкое жужжание. Он повернул голову. Жужжание исходило из окон соседнего здания и оказалось, если прислушаться, многоголосым, громким речитативом.

— Талмудическая школа, — объяснила Юдифь.

Его взгляд бесцельно блуждал — через головы людей, которые приходили и уходили, через зону археологических работ, где тоже виднелись посетители. Эту зону и им не мешало бы осмотреть. Вплотную к колоссальной стене была разбита маленькая серая палатка, похожая на те, что у него дома использовали сантехники при работах с канализацией. Из палатки вышел человек, волоча за собой кабель.

— Надо же, — удивился Стивен. — Да ведь мы его знаем.

— Что? — спросила Юдифь. — Кого?

— Ну, вон того, — он указал на человека с кабелем. Худую, сутулую, изогнутую вопросительным знаком фигуру ни с кем нельзя было спутать.

Это был Джордж Мартинес.

— Всё прошло благополучно? — спросил Скарфаро, когда патер Лукас вернулся.

Лукас лишь кивнул, силясь ничем не выдать растущее сопротивление властной манере человека из Рима. Это была работа — отыскать во всём Иерусалиме, наверное, единственного автомеханика католической веры. Когда он сдавал этому механику машину, в нём ещё больше окрепло убеждение, что религиозная принадлежность не является разумным критерием для выбора мастерской: сам бы он в такой грязный притон, который ему еле удалось разыскать, не отдал свою машину даже для исправления вмятины.

— Пока что мы будем пользоваться вашим «фольксвагеном», — продолжал Скарфаро.

— Боюсь, что не получится, — запротестовал Лукас. Тот оглядел его неподвижными, холодными глазами.

— Да? Почему же нет?

— Мы, эм-м, возим на этом автофургоне продукты. Почему он так нервничал? Его слова прозвучали так,

будто он говорил неправду.

— Какие продукты?

— Для бесплатного питания бедных.

— Бесплатного питания бедных?

— Да. Каждый вечер у нас накрывается стол для бедных и нуждающихся. Продукты для этого мы получаем в разных супермаркетах и отелях в порядке пожертвования. Но нам приходится забирать эти продукты на своей машине.

Скарфаро оглядел его так, будто видел перед собой омерзительное насекомое.

— А вот весь этот цирк откладывается до лучших времён, — сказал он. — Ваша энергия потребуется мне для других задач.

— Как это? Мы же не можем…

— Патер Лукас! — прошипел худой римлянин. — Ваш епископ гарантировал мне вашу полную поддержку, а вы уже во второй раз возражаете мне.