Джеймс Паттерсон, Максин Паэтро
7-е небо
Нашим супругам и детям:
Сьюзи и Джеку, Джону и Брендану
Приносим благодарность профессионалам высочайшего класса, щедро делившимся с нами своим временем и специальными знаниями: доктору Хамфри Германиуку, капитану Ричарду Конклину, Чаку Ханни, доктору Аллену Россу, Филиппу Р. Хоффману, Мелоди Фуджимори, Микки Шерману и доктору Марии Пейдж. Особая благодарность нашим прекрасным референтам Элли Шуртлефф, Дону Макбейну, Линн Коломбелло и Маргарет Росс, а также Мэри Джордан, которая руководила процессом.
ПРОЛОГ
РОЖДЕСТВЕНСКАЯ ПЕСНЬ
Крохотные огоньки мигали на высокой густой дугласии, [1] Дугласия — большое хвойное дерево; происходит из Северной Америки. — Здесь и далее примеч. пер.
красиво смотревшейся на фоне цельного венецианского окна. Гирлянды рождественской зелени и десятки открыток украшали со вкусом обставленную гостиную. В камине потрескивали яблоневые дрова, наполняя воздух приятным ароматом.
Очень чисто звучала оцифрованная «Рождественская песнь» Бинга Кросби:
Каштаны на огне, Дед Мороз щиплет за нос…
Мальчиков Генри Джаблонски видел нечетко. Один из них, по прозвищу Ястреб, сдернул с него очки и положил за целую милю, на каминную полку. Сперва Джаблонски подумал, что это хорошо. Значит, мальчики не хотят, чтобы их узнали. Значит, они не собираются убивать. «Пожалуйста, Боженька, оставь нам жизнь, и я твой слуга навек».
Джаблонски видел, как два смутных силуэта обошли дугласию, и знал, что пистолет у Ястреба на ремне. Он услышал треск разрываемой оберточной бумаги. Мальчик по имени Голубь играл бантиком с котенком.
Они сказали, что больно не будет.
Они сказали, это только ограбление.
Джаблонски достаточно хорошо запомнил их лица, чтобы описать полицейскому художнику, что он и сделает, как только они уберутся к чертям из его дома.
Оба мальчика словно сошли со страниц рекламного журнала Ральфа Лорена. [2] Ральф Лорен (имя при рождении Ральф Лифшиц, р. 1939) — американский модельер, удостоен титула «Легенда моды».
Ястреб. Четкие черты. Правильная речь. Светлые волосы расчесаны на пробор. Голубь. Крупнее Ястреба, шесть футов два дюйма, наверное. Длинные каштановые волосы. Очень силен. Мясистые кисти рук. Оба — типичные студенты Лиги плюща. [3] Лига плюща — ассоциация восьми престижных частных университетов, расположенных на северо-востоке США.
Может, в них действительно есть что-то доброе?
Пока Джаблонски наблюдал, светловолосый — Ястреб — подошел к книжной полке и провел длинными пальцами по переплетам, словно в гости зашел, с теплотой в голосе произнося названия произведений.
— Мистер Джей, — обратился он к Генри Джаблонски, — да у вас тут «Четыреста пятьдесят один градус по Фаренгейту»! Классика! — Ястреб вытянул книгу с полки, открыл на первой странице и хищно навис над Джаблонски, лежавшим на полу связанным по рукам и ногам и с носком во рту. — Начало хорошее, в этом Брэдбери не откажешь. — И Ястреб прочитал вслух четким, поставленным голосом: — «Жечь было наслаждением. Какое-то особое наслаждение видеть, как огонь пожирает вещи, как они чернеют и меняются». [4] Пер. Т. Шинкарь.
Пока Ястреб читал, Голубь вытащил из-под елки большую коробку, завернутую в золотую фольгу и перевязанную золотой лентой. То, что Пегги всегда хотела и ждала несколько лет.
— «Пегги от Санты», — прочитал Голубь карточку на подарке и разрезал ленты ножом.
У него есть нож!
Голубь стянул слои фольги и открыл коробку.
— Сумка «Биркин»? Санта принес вам сумку за девять тысяч долларов! Я на его месте сказал бы вам «нет», Пег. Решительное «нет».
Голубь взял очередной блестящий сверток и потряс коробку.
Ястреб повернулся к Пегги Джаблонски. Та пыталась произнести нечто умоляющее через кляп из скатанного носка, и столь же умоляющим был ее взгляд. Генри смотрел на жену, и у него разрывалось сердце.
Ястреб наклонился, погладил Пегги по светлым волосам и похлопал по мокрой щеке.
— Мы сейчас откроем все ваши подарки, миссис Джей. И ваши тоже, мистер Джей. А затем решим, оставить ли вас в живых.
Сердце Генри Джаблонски ушло в пятки. Подавившись толстым шерстяным носком, он напрягся в своих путах и ощутил кислый запах мочи. В брюках вдруг стало тепло. Боже, он обмочился! Ладно, сейчас не до того. Главное — выбраться живыми из этой передряги.
Читать дальше