Джеймс Паттерсон - 7-е небо

— Ну посидите со мной хоть эти десять минут.

Юки чувствовала, как колотится в груди сердце. Но она чувствовала и присутствие покойной матери — в мебели, в портрете на стене — и знала, что мама предпочла бы, чтобы дочь попрощалась с незнакомцем и выставила его под предлогом позднего времени.

Юки поднялась, подошла и села рядом с Твилли.

Он обнял Юки, привлек к себе и поцеловал. Она ответила на поцелуй, запустила пальцы в волосы Джейсона и вздрогнула от горячего желания, пронзившего тело, сама не поверив такой реакции! Но на втором поцелуе, когда Твилли повел рукой по ее груди, Юки отстранилась, задыхаясь, ощущая головокружение. Смятение быстро перегорело, обратившись в пепел уверенности.

Она к этому не готова. Слишком быстро.

Юки низко наклонила голову, избегая взгляда Твилли. Он протянул руку и заправил ей за ухо прядь блестящих тяжелых волос.

Затем как ни в чем не бывало продолжил:

— Судья постановил исключить письмо подруге как информацию из вторых рук, потому что ответчик Люк Флинн имел право на очную ставку с обвинителем.

— А обвинительница, к сожалению, была мертва.

— Но судья позволил принять во внимание показания парикмахерши. Адвокат Люка поднял шум, настаивал, что слова парикмахерши — тоже информация из вторых рук, однако свидетельство осталось и Люк получил приговор.

— Невероятно.

— Самое правильное слово! Адвокат Люка обратился в Верховный суд штата Теннеси, и восемь месяцев спустя приговор отменили. В настоящее время Люк Флинн живет в Луизиане с детьми и новой женой, делает кухни на заказ. Словно убийства Джой Флинн вообще не было.

— Дайте догадаюсь: дело заглохло, ничем не кончившись, и вы оказались перед выбором: либо сочинять, либо возвращать аванс, — сказала Юки, окончательно успокоившись.

— Точно. Я решился написать «Северные небеса», назвав роман в честь песни Джой, но книга провалилась. Зато «Малво» стал хитом, и «Кольца на ее пальцах», и новый роман, шокирующая история жизни и смерти Майкла Кэмпиона, рассказанная голосом чарующей, о Господи, Юки…

Джейсон притянул ее к себе и снова поцеловал, а когда она воспротивилась и сказала: «Нет, я так не могу», — крепче сжал в объятиях. Юки вскочила, оттолкнув его, и отошла за кофейный столик.

Лицо Твилли потемнело. Он был взбешен, и Юки понимала почему. Он угадал в ней желание, но либидо и в сравнение не шло с тем, как она теперь боялась Твилли.

— Извините, но я просто не… — начала Юки.

— Да не будь такой унылой мышью, покажи счастливую япошку, [15] Название популярного японского путеводителя. — перебил Твилли. Его асимметричная улыбка стала натянутой, он встал, пошел к Юки, стоявшей посередине комнаты, и протянул к ней руку. Она попятилась.

Япошку? Он что, с ума сошел?

Решительно пройдя по бледно-зеленому ковру к входной двери, Юки открыла ее:

— Спокойной ночи, Джейсон.

Джейсон Твилли не двинулся с места.

— Да в чем дело?! — вскричал он. — Ты со мной флиртовала, пригласила к себе домой, а теперь на попятную? Знаешь что… — Он, шагнув к Юки, схватил ее за подбородок двумя пальцами и резко поднял ее лицо к себе.

— Я сказала — нет! — вырвалась Юки. — А теперь уходите, или я полицию вызову!

— Сука чокнутая, — процедил он и холодно улыбнулся, опустив руки.

У Юки сильно билось сердце, когда Твилли медленно вышел в коридор. Она с силой захлопнула за ним дверь, повернула замок и прислонилась к двери, пока не услышала, как открылись и закрылись дверцы лифта. Она подошла к окну. Твилли вышел из «Королевского герба» и сел в машину.

Завизжали покрышки, и черный «мерседес» пулей полетел к Джоунс-стрит.

Когда в ее доме арестовали маньяка-убийцу, Синди решила взять для охраны собаку. Питбули в Сан-Франциско запрещены, служебные собаки и комнатные моськи Синди не привлекали, поэтому поиски идеальной сторожевой собаки закончились в зоомагазине Сета на Шестой улице, то есть буквально за углом.

— Берите этого. Его зовут Попка Озабоченный, — сказал Сет. Озабоченным Попкой прозывался персиковый с белым молуккский какаду, родственник попугая из сериала Роберта Блейка «Баретта». Сам Попка на кинозвезду не походил. Он уныло сидел в углу клетки, выщипывая на груди перья, и поднимал голову, чтобы пронзительно заорать всякий раз, когда открывалась дверь магазина. — Он в депрессии, — пояснил Сет. — Ему нужен дом. Если кто-нибудь к вам проникнет, Попка сразу сообщит.

Переименованный в Персика, попка поселился у Синди, и его депрессия сразу закончилась. Очень довольный, он сидел на плече хозяйки, кусая карандаш и превращая его в мелкие опилки, и тихо бубнил себе под нос. Синди неделю или две привыкала к невнятному попугайскому бормотанию, пока не расслышала, что Персик повторяет: «Убить суку, убить суку, убить суку».