Майкл Коннелли - Черный лед

— Я хочу встретиться с тобой, — сказал Босх, когда они расставались у «Тепперо».

— Да.

Коснувшись ладонью его щеки, Сильвия села в свою машину.

Теперь Босх размышлял о том, что означает это слово и легкое прикосновение руки. Он испытывал счастье, и это было для него непривычно и ново.

Обогнув последний поворот и притормозив, чтобы свернуть на ведущую к дому аллею, Босх вспомнил, какими глазами Сильвия смотрела на рамку для фото, прежде чем сказала, что не узнает ее. Может, она солгала? Возможно ли, что Калексико Мур купил такую дорогую рамку после того, как переехал в «Тепперо»?

Вряд ли.

К тому времени, когда Гарри загнал «каприс» под навес возле дома, его переполняли противоречивые чувства. Что это была за фотография? Почему Сильвия оставила ее у себя — если, конечно, сделала это? Не вылезая из машины, Босх откупорил пиво и быстро выпил. Сегодня ему надо было выспаться, и он знал, что заснет легко.

Войдя в дом, Гарри спрятал пистолет Портера в шкафчик на кухне и проверил автоответчик. Никаких сообщений на ленте не было: ни звонка Портера с объяснениями, почему он сбежал, ни звонка лейтенанта, которому следовало бы поинтересоваться, как идут дела. Даже Ирвинг не набрал номер Гарри и не сказал, что знает о его затее.

После двух бессонных ночей Босху мучительно хотелось спать. Впрочем, порой Гарри поступал так нарочно: после нескольких ночей, когда он либо работал, позволяя себе лишь кратковременный отдых, либо просто не спал, преследуемый кошмарами, усталость брала свое, и Гарри погружался в тяжелый крепкий сон без сновидений.

Разбирая постель и взбивая подушки, Босх заметил, что простыни все еще хранят легкий запах духов Терезы Коразон. Закрыв глаза, он подумал о Терезе, но ее образ скоро вытеснило лицо Сильвии Мур. Не фото из конверта или с ночной тумбочки, а настоящее, живое лицо, каким оно было сегодня — усталое, но исполненное внутренней силы. И она смотрела прямо ему в глаза.

Босху все-таки приснился сон, мало отличавшийся от его прежних сновидений. Он был в темноте; пещерный мрак окружал его со всех сторон, и эхо повторяло звук его хриплого дыхания. Он чувствовал, вернее, знал, как знаешь только во сне, что темнота кончается впереди и он должен идти туда. Но на этом сходство с предшествовавшими кошмарами завершалось. Босх был в подземном тоннеле вместе с Сильвией Мур; они стояли, тесно прижавшись к друг другу, и чувствовали, как пот заливает им глаза. Гарри обнимал ее, а она — его. И никто из них не произносил ни слова.

Потом, разжав объятия, они начали пробираться сквозь чернильную мглу. Вдалеке замаячило тусклое пятно света, и Босх направился туда, вытянув перед собой левую руку с зажатым в ней «смит-вессоном». Правой рукой он поддерживал шедшую за ним Сильвию.

У выхода из пещеры их ждал Калексико Мур с дробовиком в руках. Он не прятался, но свет, бивший ему в спину, скрывал его черты; они видели лишь его нечеткий силуэт. Зеленые глаза Мура скрывала тень, но он улыбнулся и поднял ружье.

— Кто из нас все потерял? — спросил Мур.

Выстрел прозвучал в темноте оглушительно громко. Босх увидел, как руки Мура выпустили ружье. Калексико попятился и сгинул в темноте — не упал, а растаял, растворился. Исчез. Там, где он стоял, остался только свет. Босх, мокрый как мышь, в одной руке держал дымящийся револьвер, а второй сжимал пальцы Сильвии.

Он открыл глаза и сел на кровати. Сквозь занавески на окнах, выходящих на восток, просачивался бледный рассвет. Сон казался коротким, но Босх понял, что проспал почти до утра. На всякий случай он поднес запястье к свету и посмотрел на часы. Они показывали ровно шесть.

Босх вытер лицо ладонями и попытался восстановить в памяти необычный сон. Консультант по вопросам нарушений сна из лаборатории при управлении социального обеспечения бывших военнослужащих однажды посоветовал Гарри записывать свои сновидения. По его словам, такое упражнение информирует сознание о том, что пытается сообщить подсознание. В течение нескольких месяцев Босх держал возле кровати шариковую ручку и тетрадь, записывая все, что запомнил из своих навязчивых снов. Потом обнаружил, что это не приносит никакой пользы. Как бы хорошо ни представлял себе Босх, откуда берутся эти кошмары, он не мог предотвратить их. С тех пор прошло уже несколько лет, но Босх больше ни разу не прибегал к советам консультантов и врачей.

Сейчас ему никак не удавалось припомнить свой сон. Лицо Сильвии отдалялось и отдалялось, пока не растаяло в туманной дымке. Гарри обнаружил, что весь взмок. Он встал, снял с кровати влажные простыни и бросил их в корзину для белья. Заглянув на кухню, Гарри включил кофеварку и, дожидаясь пока вода закипит, тщательно побрился, надел джинсы, зеленую вельветовую рубашку и черную спортивную куртку. Это была его любимая дорожная одежда. Вернувшись на кухню, он наполнил термос горячим кофе.