Никки Френч - Что делать, когда кто-то умирает (в сокращении)

— А я, напротив, мог бы рассказать вам кое-что. Но не по телефону.

— К вам домой я не хочу.

— Охотно верю. — Наконец-то в его голосе послышалось прорвавшееся раздражение. — Мне приехать к вам?

— Нет, так тоже не пойдет.

— Элеонор, у меня железное алиби. — Он сделал легкий акцент на моем имени — в напоминание о моем притворстве. — Если вы подозреваете, что убийца — это я, то совершенно напрасно.

— Ничего подобного, — возразила я, хотя, конечно, думала, что Фрэнсис мог убить Дэвид. Оказалось, представить это проще простого: для этого он достаточно хладнокровен, умен и жесток.

— Если хотите, можем встретиться у меня в клубе.

— Нет. Где-нибудь под открытым небом и в людном месте.

— Ладно, тогда на мосту Блэкфрайерз. Через час.

— Там дождь, — глупо пробормотала я.

— В самом деле. Я прихвачу зонт.

Я пришла к месту встречи промокшая и замерзшая, в парусиновых брюках, перепачканных краской, под непромокаемым плащом, с которого ручьями стекала вода. Дэвид под черным зонтом был совершенно сухим.

Я остановилась в нескольких футах от него на безлюдном тротуаре и коротко кивнула. Элегантное пальто из верблюжьей шерсти я на нем уже видела, как и коричневые ботинки, сияющие, словно молодые каштаны. Я не могла бы указать, что изменилось в его облике, тем не менее перемена сразу бросилась в глаза. Как будто его кожу туже натянули на кости.

— Моя жена доверяла вам, — начал он. — Вы ей нравились. Единственный раз в жизни она ошиблась в своих суждениях. И эта ошибка стала катастрофой.

— Я не убивала ее.

Дэвид пожал плечами.

— Это пусть решает полиция, — равнодушно бросил он.

— А вам она тоже доверяла?

— Намекаете на то, что я ей изменял? Мне известно все, что вы наговорили полиции.

— Я рассказала в полиции чистую правду.

— Вы меня осуждаете, — сказал Дэвид. — Можно подумать, вы сами живете в любовном романе, где люди женятся и до конца своих дней живут счастливо, где ваш драгоценный муж ни за что бы не изменил вам — ведь он вас так любил. Если Фрэнсис и знала правду, ей хватило ума не мутить воду. Мы понимали друг друга. Мы друг другу подходили.

— То есть вы смотрели на измены сквозь пальцы?

— Можно сказать и так. А можно и по-другому: мы ничего не выведывали и не вынюхивали, не лезли в чужие дела. Мы вели себя как взрослые люди.

— Вы ее любили?

В его глазах полыхнул неподдельный гнев.

— Вы не имеете права спрашивать. Вы посторонний человек, вы обманом вторглись в наш дом, сунули нос в наши дела, хотя вас никто об этом не просил. Фрэнсис была прекрасной женщиной, а Милена — бессердечной дрянью, чудовищем. Она играла людьми. Она обольстила меня, поймала на крючок, втянула меня в отношения, а потом, когда они ей наскучили, бросила меня. Любить меня ей и в голову не приходило. Я был интересен ей только как возможность насолить Фрэнсис. Да, да. Я знаю, что в жизни Фрэнсис был другой мужчина. Отшивая меня, Милена объяснила, что просто мстила моей жене, которая увела у нее любовника.

Я смотрела на него и боялась, что он рухнет под грузом ярости. У него тряслись губы, я не знала, что он сделает в следующую минуту — расплачется или набросится на меня с кулаками.

— Хотите знать, кто он был такой? Я вам не скажу. Я никогда не спрашивал и не хотел знать. Так что я понятия не имею, замешан ли в этом деле ваш драгоценный супруг или нет. Никто не знает. Все мертвы.

Весь обратный путь я проделала пешком под дождем, не обращая внимание на рождественскую иллюминацию. Дома я села в гостиной и уставилась на холодный камин. Грег любил разводить в нем огонь. Специальными средствами он не пользовался, говорил, что это надувательство, вместо них он сначала поджигал скрученные клочки бумаги, потом растопку. Я не разводила огонь в камине с тех пор, как умер Грег, и уже подумывала сделать это прямо сейчас, но усилия представлялись мне непомерными.

Мысль, явившаяся ко мне неизвестно откуда, была тривиальна, но вызывала раздражение. Я попыталась отмахнуться от нее, потому что решила раз и навсегда покончить со своими неумелыми попытками провести частное расследование, но злополучная мысль липла, как паутина: почему Грег не записал в ежедневнике встречу с миссис Саттон, той пожилой дамой, с которой я познакомилась в день его похорон?

Я уверяла себя, что это совершенно не важно и несущественно. Налив себе чаю, я медленно выпила его и позвонила в офис:

— Можно Джо? — спросила я.

— К сожалению, мистера Формана сейчас нет.