Джеффри Арчер - Узник крови (в сокращении)

Дальнейшие слова сэра Мэтью потонули в гвалте. Все взгляды обратились к Крейгу, все хотели услышать его возражения, но высказать их ему не дали, поскольку Пирсон наконец встал и заявил:

— Милорд, я вынужден напомнить сэру Мэтью, что не мистер Крейг подсудимый на этом процессе и что эта улика, — он показал на джинсы, — несущественна для решения вопроса о том, бежал или нет Картрайт из заключения.

Судья Хэкет уже не сдерживал гнева. Когда в зале восстановили тишину, он произнес:

— Я целиком и полностью с вами согласен, мистер Пирсон, в том, что окровавленный разрез на джинсах подсудимого не имеет отношения к настоящему делу. — Он с презрением взглянул на свидетеля. — Однако у меня не осталось выбора — я обязан закрыть слушание этого дела и направить его стенограмму, как и стенограмму предыдущего слушания, на заключение директору государственного обвинения, поскольку считаю, что в рассмотрении дела по обвинению Дэниэла Артура Картрайта в убийстве могла иметь место судебная ошибка.

На этот раз судья даже не пытался утихомирить взорвавшийся криками зал. Репортеры ринулись к дверям.

Отец О’Коннор благословил новобрачных, и мистер и миссис Картрайт присоединились к прихожанам церкви Сент-Мэри-ле-Боу, собравшимся у могилы «Дэнни Картрайта». Новобрачная заказала заупокойную службу по человеку, чья смерть позволила Дэнни доказать свою невиновность.

За исключением Дэнни, всего двое присутствующих на службе знали Николаса Монкрифа. Один из них, в черном фраке, рубашке со стоячим воротничком и черном шелковом галстуке, стоял, выпрямившись, у дальнего края могилы. Фрейзер Манро прибыл из Данброута почтить память своего последнего клиента из рода Монкриф. Дэнни попытался поблагодарить его за мудрость и верность при всех обстоятельствах, но мистер Манро ответил ему всего одной фразой:

— Я бы очень хотел, чтобы мне была дарована честь служить вам обоим, но судьба распорядилась иначе. Кстати, — добавил Манро, — я должен признаться, что нанес одному из ваших неприятелей удар ниже пояса, пока вы сидели в Белмарше.

— И чего же такого вы натворили в мое отсутствие? — спросил Дэнни, подавив улыбку.

— Отправил все бумаги касательно действительности второго завещания сэра Александра в канцелярию местного прокурора, приложив мое мнение, что тут попахивает преступлением. Несколько месяцев все было спокойно, и я было решил, что Гэлбрейту удалось прикрыть дело, но нынче утром прочитал в самолете «Скотсмен» и понял, что ошибся.

Он открыл портфель, достал газету и протянул Дэнни. Тот увидел заголовок на первой полосе: «Сэр Хьюго Монкриф арестован за подлог и покушение на обман». Прочитав сообщение, Дэнни улыбнулся и сказал мистеру Манро:

— Что ж, вы предупреждали его: если он еще раз попробует мне напакостить, то все средства будут пущены в ход.

Большому Элу разрешили присутствовать на отпевании. Он стоял по стойке «смирно» между надзирателями Рэем Паско и Аланом Дженкинсом. Встретившись с ним взглядом, Дэнни улыбнулся, но Большой Эл опустил голову — не хотел, чтобы кто-нибудь увидел его слезы.

Дэнни посмотрел на Алекса Редмэйна. Тот с явной радостью принял просьбу Бет стать крестным отцом их сына.

Дэнни сжал руку жены и не удержался — бросил взгляд через дорогу, где недавно появилась новая вывеска «ГАРАЖ КАРТРАЙТА. НОВЫЙ ВЛАДЕЛЕЦ». Завтра они полетят в Рим, где проведут отложенный на несколько лет медовый месяц, и постараются забыть о том, что по возвращении их ждет тяжкое испытание еще одним долгим судебным процессом об убийстве Берни.

— Введите подсудимых.

К десяти утра в судебном зале номер 4 в Олд-Бейли яблоку негде было упасть. Но и то сказать: не каждый день перед судом разом представали королевский адвокат, депутат парламента и популярный актер.

Всех троих представляли самые видные адвокаты, каких смогли нанять их поверенные. В кулуарах Олд-Бейли высказывали мнение, что, если все трое будут твердо держаться первоначальных показаний, едва ли найдется жюри, способное вынести единогласный вердикт. Разговоры в зале смолкли, когда Спенсер Крейг, Джеральд Пейн и Лоуренс Дэвенпорт заняли места на скамье подсудимых.

Крейг в своей шелковой мантии королевского адвоката производил впечатление человека, ошибшегося дверью и попавшего в другой зал, не в тот, где ему надлежало сидеть на адвокатской скамье.

Пейн был облачен в темно-синий костюм при шелковом галстуке в полоску и в кремового цвета рубашку, как подобает депутату парламента, представляющему сельский избирательный округ.