Юхан Теорин - Санкта-Психо

— Пришел, значит…

Он раскурил свою трубку, пока Ян отсутствовал, но вид у него невеселый.

— Я слышал, что эта ведьма тебе говорила… так орала, что весь дом слышал. Глухая она, что ли?..

Ян не знал, что сказать. Тихо прошел к столу и сел. Почему-то ему трудно оторвать взгляд от правой руки Легена. В этой руке в тот роковой день был нож.

Но надо же что-то сказать…

— Вам нравилось работать в больнице?

Леген молча посасывает трубку.

— Я хочу сказать… вы же там провели очень много времени.

— Всю жизнь. — Леген выпустил наконец густой клуб довольно ароматного дыма. — Но я никого не убивал. No, nein, njet… Я и попал-то сюда из-за мамаши.

Ян молча ждал продолжения.

— Мамаша была гулящая… у детей отцы все разные. Тридцатые годы… пила как подорванная, снимала парней по кабакам и нисколько этого не стеснялась. Ее и поместили в Патрицию, вроде бы лечиться от алкоголизма. В те годы Патриция была обычной психиатрической лечебницей. Общего, так сказать, профиля. А я еще ребенком был, ну и меня заодно сюда сунули. Здесь и остался.

— Значит, вы никого… ножом не пыряли?

— Сплетни, — коротко сказал Леген. — Сплетни потому и сплетни, что никогда не кончаются.

Ян кивает. Людям надо доверять.

— Тогда у меня есть вопрос… — медленно говорит он. — При пожарной тревоге… ну, если там, наверху, начнется пожар, что делает персонал прачечной?

— Это мы знаем, тренировались. — Леген отвечает так, будто он и до сих пор там работает. — Если не задохнемся от дыма, должны выключить машины и идти к выходу.

— Значит, лифтом не пользуетесь?

— А кто будет пользоваться лифтом, если он горит?

Оба замолкают. Леген прячет недокуренную трубку, достает из пластикового пакета литровую бутылку желтоватой жидкости и ставит на стол:

— Выпей. Может, не из самых удачных. Но сойдет… Все равно на выходе моча.

— Спасибо…

Опять тишина.

— Хочешь кого-то вытащить оттуда? — неожиданно спрашивает Леген.

— Нет, что вы! — машинально восклицает Ян. — Нет, я только хочу…

— Если да, то выбирай, кто заслужил… Таких немало. Многих так называемых больных надо бы поменять местами с идиотами здесь, на улицах. С этой ведьмой, к примеру.

Побег не удался. Ян понял это, когда услышал шум, крики в коридоре. И звук разбитого стекла.

Он прислушивался к суматохе за дверью, но ничего не предпринимал. Сидел и лихорадочно продолжал рисовать очередную серию о Затаившемся и Банде четырех. Крики, бег, звон и хруст осколков.

Где-то громко хлопнула дверь. Опять крики. Многоголосые, целый хор.

И все затихло.

Он подождал немного и осторожно выглянул в коридор.

Никого.

Постучал в дверь Рами — никто не ответил.

Теперь-то он знал, куда они ее отвели.

Спустился в подвал, огляделся и побарабанил костяшками пальцев в запертую дверь Дыры:

— Рами!

— Я здесь. — Голос, приглушенный толстой дверью.

— Что случилось?

— Меня заметила одна… и заверещала. Знаешь, как привидения верещат? Я ее ударила…

Она говорит про одну из бледных девчонок в отделении, сообразил Ян. Пациентка Юпсика.

— Значит, санитары изловили Белку…

— Они сразу меня схватили… я даже во двор не успела выскочить. Я отбивалась, кусалась, но их было четверо. Как в твоей банде, Ян.

Что на это сказать? Никого не победишь, Рами. Мы обречены на поражение.

Так он, во всяком случае, считал, пока не встретил Рами.

— И сколько они будут тебя здесь держать?

— Не сказали… Может, несколько лет. Но какое это имеет значение? Я знаю, что делать, когда выйду отсюда.

Больше вопросов Ян не задавал. Он знал, что Рами не сдастся никогда. Он долго сидел около двери и ждал. Чего? Он и сам не знал. Ему казалось — он, сидя здесь, перед запертой дверью, каким-то образом поддерживает Рами.

— Если ты опять задумаешь бежать… я с тобой, — сказал он наконец.

— Правда?

— Да.

Правда. Он не хотел покидать свое убежище в Юпсике, но с Рами был готов идти на что угодно и куда угодно.

— А ты знаешь, куда я поеду?

— Куда?

— В Стокгольм. Там моя старшая сестра.

— Так…

— Организуем группу. Будем давать концерты на площади Сергеля. На собранные деньги запишем альбом.

— А как же наш договор?

Она помолчала там, за дверью.

— Этим можно заняться и позже… ты можешь выполнить свою часть договора и позже. И я выполню, будь уверен.

— О’кей, — сказал Ян и встал. — Мне надо идти, Рами… у меня беседа.

— Ну да… у тебя своя психобалаболка. Только дядька.