Франк Тилье - Головокружение

Над скалой раскатилось отдаленное рычание Пока. Он был в ярости, – видимо, мертвец доставлял ему немало хлопот. Горелка возле наших ног была поставлена на минимум и еле-еле нас освещала. Я постарался обрести голос и проследить, чтобы он звучал уверенно:

– Он быстро вернется.

Мишель очень нервничал. Скрестив руки и опустив голову, он непрерывно вышагивал взад-вперед. Я знал, о чем он думает, и видел, куда он смотрит: на револьвер, лежавший между пещерой и красной линией. Я загородил ему дорогу:

– Он вернется, нет никаких оснований беспокоиться. А когда он снова будет с нами, я его привяжу к себе цепью, и он никому больше не будет надоедать.

Я лихорадочно соображал, что делать. Времени было в обрез, дело шло к развязке, о которой я боялся даже подумать.

– Вы уверены, что не сможете забрать баллоны с газом?

– Конечно. Они в глубине галереи, за трупом. И потом, я не смогу больше копать. Это стало опасным.

Я наклонился и встряхнул маленький газовый баллончик, прикрепленный к горелке:

– Он наполовину полон. Мы…

– А я бы сказал, что он наполовину пуст.

– Ничего страшного, подождем. Я подсчитал, можно вскипятить еще десять кастрюль для питья и накрошить туда цедру, а для экономии не будем пока мыться.

– Пока – это сколько дней? И ты думаешь, мы продержимся без еды еще несколько дней? Уже пять проклятущих черных ночей, как у нас в брюхе пусто!

Мишель подошел к Фариду и положил ему руку на плечо:

– Решение очень простое. Спроси у Фарида.

Фарид старался не смотреть мне в глаза.

– И правда, очень простое, – сказал он. – И оно позволит нам справиться сразу с несколькими проблемами. Газ… разборка завала… Питание…

– И еще холод, – добавил Мишель. – Лично я думаю о руках и ногах Фарида. Если сейчас ничего не сделать, то будет очень плохо. И у тебя ноги без носков. А теперь представь себе теплые меховые рукавицы и носки, их вполне можно скроить и…

Я бросился на него и вцепился в его пуховик:

– Ты с самого начала думал только о себе! Ты не тронешь мою собаку!

Мы сцепились. Мишель с силой оттолкнул меня и поправил рукава.

– Предлагаю проголосовать. У нас ведь демократия, даже в подземелье, правда? Нас трое, подсчет голосов будет простым. Никаких отступлений от правил. Кто за то, чтобы прикончить собаку?

У него не выйдет отобрать у меня Пока, моего всегдашнего товарища. Когда-то я боролся за его жизнь вопреки всему. В последнем проблеске надежды я бросился к Фариду и принялся его умолять на коленях. Никогда бы не подумал, что способен на такое. Я был в Гималаях, на Килиманджаро, я видел мир сверху, мне все было нипочем… И я стоял на коленях перед двадцатилетним мальчишкой, которого почти не знал.

– Не надо, пожалуйста. Ведь ты же знаешь нашу историю. Ты знаешь, как много он для меня значит. Я должен вернуть его дочери. Умоляю тебя. Давай подождем хотя бы, пока не кончится баллон с газом.

Фарид отступил на два шага, мотая головой. Я ослаб и выпустил его руки из своих, покорившись неизбежному. Он зашелся нутряным кашлем, глаза его лихорадочно заблестели, и он выпалил:

– Ты, педик, ты вчера дрочил об мою спину. Я голосую за.

Больше не раздумывая, я снова бросился к Мишелю и схватил его за полу пуховика.

– Отстань!

Он влепил мне удар рукояткой пистолета, и я рухнул, схватившись за голову.

– Да не бесись ты так, приятель… Я тоже не с легким сердцем на это иду.

И тогда, стоя на четвереньках, я заорал что есть силы. Голос у меня сорвался, связки горели огнем, кожа под браслетом цепи стала красной. Я умолял Пока, я заклинал его вернуться. Без всякого стеснения или стыда Мишель спросил у Фарида, как правильно целиться, и тот ему объяснил. Того, что произошло дальше, я предвидеть не мог. Я испепелил Фарида взглядом и, вконец обессилев, сел, наблюдая за тенями в пещере.