Пётр Кожевников - Год людоеда. Игры олигархов

— Оценит, Ильдар, оценит! — Морошкина дружески похлопала лейтенанта по выпуклому животу. — Ты, главное, не забудь к нему после выборов подойти, чтобы он тебя по служебной лестнице продвинул: просись прямо в вице-губернаторы или хотя бы в председатели комитета. — Ты, Игореня, чего-то неважно выглядишь. Я вначале думала, мне сослепу показалось, а теперь рассмотрела: ты сейчас прямо как в гриме представлен. Знаешь, как в японском театре, такая вся масочка набеленная.

— Да у меня, Морошка, не масочка, у меня сейчас — прошлогодняя афиша!.. Ладно, извините, уважаемые, я все-таки пойду. — Игорь собрался было уходить, но вдруг вернулся. — Кстати, милочка, давай-ка для полного вхождения в образ я у тебя жетончик стрельну. Не пожалеешь?

— Жетончиков, уважаемый, не держим. У нас до ваших выборов еще кое-какие льготы имеются. — Соня сунула руку в карман пальто и выудила для одноклассника монету в пять рублей. — Этого хватит?

— Вполне, даже на рогалик останется. — Кумиров принял деньги, кивнул и с благодарностью посмотрел на Софью. — Спасибо, родная! Я тебе скоро позвоню. Счастливой вам службы, товарищ лейтенант!

— Спасибо вам, господин Кумиров. Удачи на выборах! — Милиционер продолжал улыбаться, переваривая все забавные моменты неожиданной встречи и прикидывая, как будет вскоре пересказывать эту историю.

— Позвони, Игореня! Не забудь, что у нас через год — встреча класса. — Морошкина внимательно посмотрела Игорю Семеновичу в глаза. — У меня к тебе очень серьезный разговор. Настолько серьезный, что впору самой повеситься! Я от тебя такого не ожидала!

— Давай у меня в офисе встретимся, — предложил Игорь и стал удаляться. — Или тебя где-нибудь забрать? Могу за тобой прислать машину. Куда? Ты позвони мне и скажи, ладно? Через пару часов. Я только свой имидж поменяю!

— Хорошо, позвоню и скажу. — Софья смотрела уже в спину своему однокласснику. — Я тебе, между прочим, если все это правда, тоже могу машину прислать.

Игорь пытался вспомнить, сколько же лет он не ездил в метро? Помнится, еще Самонравов говорил, что перестройка разделила общество на тех, кто остался жить на поверхности земли, и на тех, кто вынужден спускаться под землю. Сейчас Кумиров воспринимал все видимое примерно так же, как первые видеокассеты с непривычными западными фильмами, которые Мстислав барственно прокручивал для своих сателлитов еще в конце семидесятых. Да, тогда это была особая роскошь!

Игорь вступил на выползающие одна за другой рифленые ступени и посмотрел на плывущий справа от него встречный человеческий поток. Большинство людских голов оказалось опущено, словно пассажиры пытались скрыть свои лица. Кумирова удивили причудливые головные уборы, подобных которым он тоже давно не встречал там, наверху. С интересом разглядывая ушанки, платки, шляпы, пилотки и другие представленные модели, Игорь заметил, что все они чем-то напоминают ему установленные на стойках эскалатора факелы с электрическими лампами. Жерло заунывно ползущих в двух направлениях лестниц, похожее на гигантскую трахею неведомого чудовища, заполняли раздражающие голоса, рекламирующие «сертифицированные товары».

«Почему они говорят так, что их даже не хочется слушать? — подумал Кумиров. — Может быть, существуют особые законы рекламы, по которым выходит, что так и надо обрабатывать потенциального покупателя, чтобы быстрее и выгоднее распродать свои тряпки и жратву? Неужели некрасота в самом деле притягательней красоты?»

Какие необычные лица! Может быть, на самом деле он все-таки умер и теперь перемещается лишь в качестве банального призрака? Игорь с раздраженным лицом вышел на станции «Гостиный двор» и тотчас столкнулся со встречным потоком пассажиров, которые почему-то были не в состоянии подождать несколько секунд своей очереди. «До чего людей тянет к разрушению и хаосу!» — повторил про себя давнее наблюдение Кумиров.

Он оказался в начале поезда и машинально посмотрел в сторону туннеля, идущего вверх. Потом перевел взгляд на часы, но совершенно не запомнил времени. Позже он обратил внимание на бедно одетого мужчину, несколько вычурно опершегося на большой серебристый куб, в котором, очевидно, хранилось какое-то местное имущество. Подобные геометрические фигуры всегда вызывали у Игоря воспоминания о цирке. Мужчина был напряжен и бледен. Вглядевшись, Кумиров понял, что этот человек мертв.

Женский голос сообщал что-то о движении поездов, но часть букв пропадала в эфире, и, наверное, только тот, кто обладал превосходной интуицией и чувством юмора, мог угадать, в чем суть каждого нового объявления.