Мэтью Квирк - Ставка в чужой игре

Отец привез пакет на следующее утро. Очкастый охранник передал его мне. Пропуска выглядели отлично. Быструю визуальную проверку они пройдут, сомневаться не приходилось.

– И еще это.

Он показал черный кожаный футляр: отмычки. Я протянул руку.

– К ним ты прикоснешься только под наблюдением взрослых.

– Прекрасно. Тогда притащи мне для тренировки пару замков. «Шлаге Эверест» и «ASSA V-10».

Минут через десять он вернулся с цилиндрами от двух замков и вручил их мне вместе с отмычками:

– Я все пересчитал, так что не вздумай что-нибудь вытащить и спрятать.

Я сел за стол и открыл футляр. Внутри лежало пятнадцать отмычек и тензометрических ключей. Я тщательно осмотрел футляр. Никакого намека на лезвие или ключ от наручников.

Неужели их обнаружили?

Присмотревшись к отмычкам внимательнее, я заметил выбитый на стали символ, которого не видел с детства: перекрещенные пушечный ствол и молоток, производственная марка «Форд стил». Фабрика по обработке металла принадлежала нашей семье несколько поколений, пока отца не лишили ее обманом и махинациями. Сражаясь с тем гадом, который его разорил, отец и ступил на кривую дорожку. На отмычках стояла и дата: 1976 год. Наверное, это были одни из последних изделий «Форд стил». Отцовскую работу я узнаю всегда. Отмычки были великолепные, выточенные и отполированные вручную.

Я пощупал твердые пластиковые рукоятки. Они показались мне странными: какие-то дешевые и невзрачные.

В смысле спортивной зрелищности вскрытие замков отмычками лишь немногим уступает подледному лову. После того как я поковырялся в замках минут двадцать, очкарик достал телефон и запустил на нем какую-то игру.

Это позволило мне внимательнее присмотреться к некоторым инструментам. Я вставил ноготь в шов на торце пластиковой рукоятки и нажал. Пластик отошел – это был колпачок. Я вытянул его и перевернул отмычку. Из идеально сформированного углубления выскользнуло лезвие. Я ощупал его. Это был не металл. Вероятно, керамика. Я уронил лезвие на пол и затолкал под ковер.

Затем принялся рассматривать другие отмычки и увидел еле заметный шов на одной рукоятке. Я сдвинул пластиковый цилиндр на всю длину металлической части. Цилиндр был короткий, около дюйма в длину. Сместив его, я заметил на конце прямоугольную пластиковую вставку, примерно три на четыре миллиметра, которая выдвигалась из цилиндра. Это и был ключ для наручников. На другом конце цилиндра имелись две зарубки, пригодные для того, чтобы в них что-то вставить и повернуть – ноготь, булавку или лезвие. В США ключи для наручников более-менее стандартные. Если отец правильно выдержал размеры, то этот откроет наручники любого из главных производителей: «Смит-Вессон», «Пирлес», «ASP», «Винчестер», «Чикаго».

Старик многому научился вдали от дома.

Я извлек выдвижную детальку от ключей, задвинул рукоятку на место и установил колпачок. Теперь отмычка выглядела так же, как и все остальные. Детальку я тоже уронил и присовокупил к лезвию под ковром.

Спрятав контрабанду, я снова взялся за замки – в основном чтобы отвлечься от мысли, что мне предстоит ограбить банк Федерального резерва в Нью-Йорке, после чего меня, скорее всего, убьют.

С замком «ASSA» я в итоге справился. «Эверест» пока сопротивлялся. Ну и ладно. Единственное, что сейчас имело значение, – инструменты, чтобы выбраться из тюрьмы.

Часа через два охранник заявил, что пора ужинать, и забрал отмычки и замки, потом принес бутерброды. Оставшись один, я завязал шнурки возле края ковра, прикрыв телом руки от того места, на которое наверняка смотрела камера Блум. Прихватив лезвие и ключ, я отправился в ванную. Люди Блум принесли мне несколько смен одежды. Я вытянул пару-другую ниточек из рубашки, которая была на мне, и засунул лезвие в планку для пуговиц, а ключ-цилиндр – в манжету.

Потом еще раз осмотрел подделки директивы: две версии по два экземпляра каждой. Теперь я был готов ехать в Нью-Йорк.

Блум разместила нас – скорее, заточила – в очередной корпоративной квартире на Манхэттене. Не жилье, а мечта «Американского психопата»: [57]стекло, хром, черная кожаная мебель и глыба огромного телевизора, задававшая тон всему помещению.

Телефоны не работали. Двери запирались снаружи, и даже если я сумею с ними справиться, то в концах коридора сидели парни с пушками – вдруг мне захочется перекусить.

Но есть мне не хотелось. У меня не осталось иных желаний, кроме мести. Я вознамерился прокрасться в самую сердцевину операции Блум и взорвать ее изнутри. Поэтому мне не терпелось начать.