Мэтью Квирк - Ставка в чужой игре

– А мне тяжело об этом думать, – сказал он. – Можно тебе кое в чем признаться?

– Конечно.

– Когда отца посадили, я старался держать слово, и, наверное, у меня какое-то время получалось. Но на меня навалилось слишком многое. А потом, когда мама заболела, а денег не было, мне стало легче просто забить на все. Это не оправдание. Что было, то было. Я оказался недостаточно сильным. Я жалею, что не справился. Я мерзко поступал, рассчитывая на то, что ты внесешь за меня залог. Ты ведь был еще совсем пацан. Ты нес слишком тяжелую ношу для своего возраста. И мне очень стыдно.

– Ты хочешь, чтобы я тебя простил…

– Нет. Я не это хочу сказать. Я должен был заслужить твое прощение, но не заслужил. И не знаю, заслужу ли когда-нибудь. И про ту ночь, когда тебя взяли… Никогда себе не прощу, что позволил тебя схватить. Никогда. Хочу, чтобы ты знал: стоит мне закрыть глаза и попытаться уснуть, как меня начинают терзать эти сожаления и раскаяния. Я должен был выговориться. Не хочу, чтобы ты меня прощал, но мне надо было это сказать. Чтобы ты поверил, когда я говорю, что раскаиваюсь во всем. Честно. Вот и все.

Он опустил взгляд на стойку бара, потом зажмурился. Подбородок задрожал.

– Верю, – сказал я и положил руку ему на спину. – Я тебе верю, Джек.

После забегаловки Теда я заехал в свой офис, чтобы забрать около тысячи страниц по делу о «темных деньгах». Читать их мне будет некогда. Но на самом деле мне лишь хотелось добраться до компьютера и проверить, не поступила ли какая-нибудь информация с камер.

Чтобы дотянуться до серверов, связанных с камерой и троянами, я сперва вошел в виртуальную частную сеть, создающую анонимный канал в Интернете, а затем в систему анонимизации «Тор», которая перебрасывает трафик по сети серверов, скрывая мое местонахождение.

Я так и не понял до конца, как все это работает. После разговора с Дереком у меня создалось впечатление, что это современный эквивалент старого трюка со связыванием двух перевернутых телефонных трубок (микрофон напротив наушника), чтобы разговор нельзя было отследить.

Я не постеснялся стать параноиком и воспользовался сигналом Wi-Fi из офиса риелтора этажом ниже. Эти гады вечно парковались на моем месте. Сигнал был слабым, а скорость мала, но лишний уровень безопасности был мне важнее. Хотя если учесть, сколько паролей мне пришлось вводить, а в довесок еще и неустойчивый сигнал, то я бы, наверное, справился быстрее, если бы и впрямь нашел пару телефонных будок и связал две чертовы трубки.

Проделав все эти манипуляции, я вошел в клиентский софт моих вирусов – программу удаленного администрирования под названием «ДаркКомет», позволяющую установить полный контроль над компьютером жертвы. Но во всех случаях я получил сообщение: «Хост не найден». Я испробовал каждую из флешек. Испытал троян Картрайта. Подключался к скрытой камере в подставке для бейсбольного мяча. Все было тщетно.

Мне требовалось подготовить письменное показание под присягой, а после отсортировать другие взятые на себя дела, чтобы от меня не ушли и остальные клиенты. Но в этой работе я почти не продвинулся. Каждые пять минут я подключался и обновлял информацию со всех информационных лазеек и камер, щелкая мышкой с упорством игромана.

Когда я решил глотнуть воздуха, было уже около половины девятого. Я в последний раз проверил камеры, надеясь получить хоть что-то для демонстрации Линчу. Ничто не работало. Я сдался. Пора было отправляться домой. Меня утешало, что Энни уехала и пребывала в безопасности, а дома у меня лежал пистолет.

Приближаясь к дому, я проехал мимо «Святого Эльма» – небольшого кафе и местного центра общения соседей, где можно брать выпивку в долг и хранить в баре личную кружку. Когда я стоял на светофоре, мне показалось, что я разглядел внутри Энни. Я припарковался неподалеку от входа и вернулся. Самолет Энни не должен был приземлиться раньше десяти часов.

Я проверил телефон и увидел пропущенные сообщения от нее. Мне сразу полегчало уже от одного вида ее лица. Ее ноутбук стоял на боковом столике рядом с чашкой кофе, а она с кем-то разговаривала – кажется, с нашим соседом-бухгалтером.

Я подошел ко входу. Взявшись за дверную ручку, я увидел, как Энни безмятежно смеется, а потом касается руки сидящего напротив мужчины.

Я вошел и взглянул на его лицо. Она разговаривала с Линчем, смеялась с Линчем.

Я зашел ему за спину быстрее, чем лицо Энни успело бы меня выдать. Он сидел на низком стуле. В кармане у меня лежал нож, украденный у шулера в Нью-Йорке. Я почти всегда носил его с собой.