Дэвид Линн Гоулмон - Левиафан

Эрталль улыбнулась, продолжая разглядывать Сару.

— Подозреваю, вы прошли специальную выучку; может быть, у кого-то близкого?

Подобный заход пришелся Саре не по душе. Она что, слышала о Джеке… о его смерти? Это что же, так она хочет подобраться к Саре — высмеивая ее чувства к нему?

Макинтайр уже хотела ответить, когда ее перебил интерком:

— Капитан, это пост… мэм, это вахтенный офицер. Мы вышли на координаты метки Антония и поймали его приемоответчик.

Эрталль еще какое-то время продолжала мериться с Сарой взглядами, потом потянулась и под столом нажала что-то невидимое гостям.

— Спасибо, мистер Аберкромби. Будьте любезны, прикажите остановить машину и велите команде ближайшие десять минут хранить тишину.

— Есть, капитан. Стоп машина!

Сидевшие вокруг стола ощутили, как замедляется гигантская субмарина с переходом силовой установки на холостой ход.

— Коммандер Сэмюэльс, не будете ли вы добры взять роль хозяина на себя? — произнесла капитан, опять посмотрев на Вирджинию.

Кивнув, первый помощник встал со своего места и подошел к дальней секции корпуса, где находились глубоко внедренные объемные экспонаты морской живности каждого из основных классов. Капитан сидела молча, наблюдая за гостями.

Первый помощник остановился у небольшой кнопочной панели и ввел код. Внезапно композитный внутренний корпус разделился на две части, разъехавшиеся и скользнувшие вниз, скрывшись в корпусе. Потом все увидели, как убирается еще один защитный слой, а за ним и третий. Три слоя материала отделяли их от давления моря. Теперь же осталась лишь подсвеченная синева океана. Вода была кристально прозрачной, и казалось, мощные наружные прожекторы позволяют заглянуть в дальние дали. Найлз и остальные встали, подошли к окну размером сорок пять футов на тридцать и устремили взгляды в раскрывшуюся перед ними ширь. Пока они наслаждались впечатляющим видом, капитан продолжала сидеть.

— Боже мой… — Алиса взяла Гаррисона за руку и сжала ее. — Это прекрасно!

Отодвинув стул, Эрталль составила им компанию у окна. Сложив руки за спиной, она глядела в море по ту сторону армированного акрила.

— Мы только что вошли в пределы Северного полярного круга. Скоро мы уйдем на глубину и совершим переход подо льдом. Полагаю, первым делом вы могли бы пожелать посмотреть, что мы защищаем в этом уголке моря.

Они обернулись и посмотрели, как она щелкнула небольшим тумблером на той же панели, которая открыла обзорное окно.

Сара ощутила это первой, прислонившись к Фарбо, когда в ушах у нее зазвенело. Остальные ощутили то же самое мгновением позже. Звук не был неприятным, но прошивал насквозь. Но что самое странное, он воспринимался и казался чуть ли не знакомым, будто полузабытая старая песня.

Звук, который вы слышите, внедрен в ваше подсознание. Вы носите эти звуки в себе с самой зари жизни на земле. Это голос самых первых млекопитающих, голос самой жизни и моря. Единственная разница заключается в том факте, что наши здешние братья вернулись в море, а мы остались. Мы с ними едины. — Отступив на шаг, Александрия оглядела шеренгу работников группы. — Видите ли, сенатор Ли, жизнь может быть холоднокровной, как вы утверждаете, но «самая горячая кровь» находится в море.

И когда она произнесла слова из стихотворения Д. Г. Лоуренса «Киты не плачут!», в поле зрения вплыл огромный горбатый кит. Медленно подплыл к стеклу, заставив всех, кроме капитана и первого помощника, отшатнуться. Огромные губы коснулись акрилового окна, и кит перевернулся на спину.

— Извините, полковник Фарбо. — Капитан перешла к центру окна и медленно поднесла изящную ладонь к стеклу. Это движение привлекло внимание кита. Он переместился к центру окна и завел свою китовую песнь. Длинный плавник протянулся вперед и коснулся стекла как раз там, где лежала ладонь Эрталль. Капитан улыбнулась и прикрыла глаза.

— Изумительно… — пробормотал Фарбо.

Тут же у них на глазах появился другой горбач, с легкостью скользя сквозь синие воды к свету огней «Левиафана». Капитан положила на стекло вторую ладонь, и второй кит потерся об это самое место гигантскими губами.

— Я бы хотела представить вам Антония и Клеопатру. Они и их стадо — наши друзья.

Сара улыбнулась, увидев двадцать китов, появившихся из вод, окружающих «Левиафан». Она слышала их песнь, звучащую так, словно животные радуются.

— Они будто здороваются, — сказала она.

— Именно так, лейтенант, они именно здороваются. Видите ли, как только усвоишь основы математики, начинаешь понимать суть того, что они пытаются произнести, — где-то одно слово из трех.