Лен Дейтон - В Париже дорого умирать

— Где твой связной?

— Дело вот в чем…

Мария пыталась потянуть время, но я схватил ее за руку и сжал.

— Не тяни время! — рявкнул я. — Ты сказала, что куратор — это ты. Так бери Квана и займись делом.

Она бесстрастно взглянула на меня. Я встряхнул ее.

— Они должны быть там, — сказала она. — На катере.

Мария указала куда-то вдоль мола. Мы уставились в темноту. Небольшой катер вошел в круг света, образованного огнями торгового судна, и развернулся к нам.

— Они захотят перегрузить ящики из «скорой».

— Не спеши, — сказал я. — Забери сперва свою плату.

— Откуда ты знаешь?

— Это же очевидно, — пожал я плечами. — Ты приволокла сюда досье Датта, пользуясь своей изворотливостью, своим знанием обходных путей и методов работы полиции, а если бы дело стало совсем дрянь, то воспользовалась бы своим влиянием на бывшего мужа. Ради чего? А взамен Датт отдаст твое досье, фильм и все прочее. Я прав?

— Да, — сказала она.

— Ну так пусть сами и перегружают.

Моторка подошла ближе. Это был быстроходный катер, на корме которого стояли четверо мужчин в спасательных жилетах. Они смотрели на нас, но не потрудились ни помахать, ни окликнуть. Когда катер причалил, один из них спрыгнул на пирс и быстро намотал причальный конец на кнехт.

— Ящики! — крикнул им я. — Ваши бумаги здесь!

— Сперва груз, — сказал первым спрыгнувший на пирс моряк.

— Отдайте мне ящики, — сказал я. Моряки посмотрели на меня и на Квана. Один из людей на борту сделал жест рукой, и остальные взяли с палубы две жестяные коробки, запечатанные красными печатями, и передали им моряку на суше. Тот принес их нам, поднявшись по ступенькам.

— Помогите мне с ящиками, — сказала Мария китайскому моряку.

Я по-прежнему крепко держал ее за руку.

— Иди в «скорую» и запрись в ней изнутри, — велел я.

— Но ты сказал, чтобы я…

Я грубо подтолкнул ее к «скорой».

Я следил за Марией взглядом, но краем глаза заметил справа движение. Какой-то человек шел ко мне вдоль «скорой». Одной рукой он держался за машину, похлопывая ладонью по красному кресту, словно пробовал, просохла ли краска. Я дал ему приблизиться на расстояние вытянутой руки и, не поворачиваясь, выбросил вперед ладонь, хлестнув его по лицу. Человек, моргнув, отступил. Я чуть подался к нему и несильно шлепнул по щеке.

— Прекратите! — вскричал он по-английски. — Какого черта вы делаете?!

— Вернитесь в машину, — велела ему Мария и пояснила: — Он безвреден. Дорожная авария. Потому мне и удалось так легко миновать блокпосты.

— Вы сказали, мы едем в госпиталь в Остенде, — сказал парень.

— Не лезь не в свое дело, сынок, — сказал я. — Ты в опасности, даже если будешь помалкивать. А откроешь рот — и ты покойник.

— Я куратор, — настойчиво повторила Мария.

— Кто ты? — Я одарил ее подбадривающей улыбкой, но задним числом понял, что Мария сочла ее издевательской. — Ты ребенок, Мария, и даже представления не имеешь, что тут происходит. Убирайся в машину. Твой бывший ждет в конце мола. Если при тебе будут все эти коробки, когда он тебя арестует, возможно, тебе же будет проще.

— Вы его слышали? — обратилась Мария к Квану и моряку. — Забирайте документы и меня. Он сдал нас полиции.

Она говорила спокойно, но от истерических ноток ее явно отделяло от силы полтона.

Моряк не шелохнулся, а Кван на нее даже не взглянул.

— Вы слышали его? — в отчаянии повторила она. Никто не ответил. Со стороны яхт-клуба шла весельная лодка. Весла ритмично поднимались и опускались, с всплеском входя в воду. Звук напоминал женский плач, перемежающийся со всхлипами.

— Ты не понимаешь, что происходит, — повторил я. — Задача этого моряка — доставить Квана на их корабль. И еще ему дан приказ забрать меня. Он может также попробовать забрать документы. Но он не станет менять план из-за твоих воплей, что Луазо поджидает тебя, чтобы арестовать. Вообще-то это отличный повод отчалить немедленно, потому что нельзя навлекать неприятности на их высшее руководство. В нашей работе так дела не делают.

Я жестом велел Квану спускаться на катер, и моряк придержал ему металлический трап. Я легонько ущипнул Марию за руку.

— Я ведь могу тебя ударить так, чтобы лишить сознания, Мария, если ты так настаиваешь, — улыбнулся я, но не шутил никоим образом.

— Не могу я встречаться с Луазо. Не с этими досье на руках.

Она распахнула водительскую дверь и плюхнулась на сиденье. Уж лучше она встретится с Даттом, чем с Луазо. Ее трясло. Паренек произнес: