Александр Куревин - Из Забайкалья с приветом

– Надень на плечо. Типа, линию проверяешь… Ты, вообще, куда собрался?

– А Кяхту, – честно признался я.

– В Кя-яхту?! Ни хрена себе! В Кяхте тебе жетон и телефон не помогут. Они – только до офицерского городка отмазка.

– И то хорошо. А там постараюсь не попасться.

– Адрес кто дал?

– Я же не спрашиваю, для чего карта нужна.

– Хм! Дерзай. На всякий случай, слушай. Расскажу, как наша линия до городка тянется. Вдоль нее пойдешь…

Предъявив жетон, я благополучно, без вопросов дежурного по КПП, покинул часть и зашагал вдоль бетонного забора. А когда забор кончился, перешел через дорогу, поднялся на поросший соснами холм и двинул в сторону офицерского городка по натоптанной тропе.

К счастью, пока шел лесом, беса не видел. Стало быть, не так у меня пока еще все плохо, в отличие от автора известной непристойной частушки с его, мягко говоря, странными видениями…

Миновав ряды пятиэтажек офицерского городка, зорко всматривался вдаль, в надежде увидеть «трех богатырей» – военный патруль, коли таковой нарисуется, раньше, чем тот засечет меня. От редких прохожих, впрочем, не шарахался, чтобы не приняли за дезертира.

В темноте не сразу отыскал здание мастерской. Прошел сквозь закопченную столярку, гоня мысли о привидениях. Немного повозившись с замерзшим замком, открыл дверь слесарной мастерской. Включать ли свет, вопрос не стоял. Фонарика у меня, естественно, не было. Где та полка, на которой я бумагу видел, как понять? В темноте шарахаться? Пришлось врубать свет, хоть и был риск спалиться. Вдруг кто-то из офицеров припозднится с возвращением из Кяхты в свой военный городок? Будет мимо проходить.

Нашел ватман, отделил от стопы один лист, свернул в трубу. Походил по мастерской, осмотрелся. Половицы скрипели слишком громко, казалось, в тишине. И вдруг раздался стук в дверь! Как гром среди ясного неба! Так, наверное, людей кондрашка и хватает!

Сообразил, что стучат со стороны черного хода. Вряд ли это кто-то из начальства. Подошел к двери запасного выхода. Спрашивать: «Кто там?» – не стал, боясь услышать в ответ: «А ты сам кто такой?» Отодвинул задвижку, отворил дверь и увидел… девичье лицо! Молодая совсем девчонка, лет пятнадцати-шестнадцати, наверное. Неизвестно, кто из нас больше напугался.

– Здрасте. А где Павлик? – пролепетало юное создание.

– Я за него, – улыбнулся «созданию». – Младший сержант Смелков Олег, взвод управления начальника ПВО зенитно-ракетного дивизиона танковой бригады! – доложил по всей форме, чтобы сразу стало понятно: солдат ребенка не обидит. – Прошу! – отступил назад, сделав приглашающий жест рукой.

– Ага. – Она вошла.

– Как вас зовут, сударыня?

– Ира Малышева.

«Похожа, – подумал весело, рассматривая ее, – уж точно не Большакова». Девчоночка была небольшого роста, миловидная, но, как сказать? – обыкновенная. Не красавица и не дурнушка. Мне, впрочем, рисовать такие портреты всегда больше нравилось, нежели принцесс. Девушка репродуктивного возраста не может быть непривлекательной! К сожалению, большинству потенциальных «репродукторов» это становится понятно только после хорошей выпивки.

– Снимать куртку не приглашаю, – извинился перед девушкой. – Здесь не жарко. Отопление выключено после пожара.

– Да, да… Я шла мимо, смотрю свет появился, а то все не было… У тебя нет сигареты? – вдруг спросила она меня.

– Тебе повезло, – усмехнулся. – Хотел бросить, да не успел.

Протягивая ей раскрытую пачку, предупредил:

– Только давай осторожнее. А то в соседнем помещении покурили уже…

Дитя, оказавшееся не столь уж невинным, прикурило от зажженной мною спички, глубоко затянулось, выпустило дым так, что стало понятно: делает это не впервые в жизни, под впечатлением от случившейся трагедии.

– … Начальнику мастерской не расхлебать после того перекура, – закончил мысль я.

– Начальник мастерской – мой отец, – сообщила девушка. – Он в больнице сейчас. Сердце….

– Да. Можно понять. Сочувствую… Ничего, наверное, скоро выпишут, – постарался ее утешить.

– Отец не должен знать, что я сюда приходила, – попросила Ира Малышева. – Я думала, здесь Павлик… Отец запретил приходить сюда после того, что случилось. Говорит, его итак теперь в милицию затаскают. Если же узнают, что мы с Ленкой тут иногда гостили… Не положено ведь. В общем, проблемы у него будут большие.

– Не волнуйся, не проболтаюсь.

– Вовку так жалко! Прикольный парень был, веселый!.. Пацаны из шараги бухают только. Ночью не ходить – а когда? Днем у Вовки с Павликом работа была. Для военной части своя работа, да еще эта Танька из архива села им на шею. Не продохнуть. Так мы с Ленкой вечерами приходили почаевничать. Отец знал. Кто же думал, что так получится? Мы здесь не причем. И Вовка не виноват. Сейчас на него все повесят, на покойного. Он не ответит. Но, это не его вина. Он если и уснул, то от усталости. Замучился.