Александр Логачев - Капитан госбезопасности. Линия Маннергейма

— Мисся йоуккоси он? — ответили ему. — Митя тапахтуу? [33] Где твой отряд? Что происходит? (финск.)

Беседовать так можно было до бесконечности. А что делать, спросил Лева сам себя. Выстрелить гранатой? Так промахнусь, конечно. Говорили Леве «пулемет забудь в укромном месте, придешь к нему, отстреляв гранаты, а вот винтовку возьми с собой». Но он не взял. Слишком устал он за ночь от переноски тяжестей. Теперь из оружия при сержанте госбезопасности имелся карабин с гранатометной насадкой, гранат полный вещмешок и запас холостых патронов. Боевых патронов к карабину им вчера обнаружить не удалось. Видимо, прежние хозяева и не собирались употреблять его для стрельбы патронами. Еще у Левы на ремне под курткой висел финский нож в кожаных ножнах, снятый с одного из убитых шюцкоровцев. У всего отряда имелись теперь такие ножи.

— Хей, олекто юксин?! [34] Эй, ты один? (финск.) — прилетело с той стороны дороги.

Лева понял только «эй» и — видимо, от сильного волнения — ответил сложной, но крайне миролюбивой, репликой из немецкого разговорника для советских туристов, по непонятной причине намертво засевшей в голове:

— Ich interesiere mich für die Arbaitstagdauer in Ihrem Land! [35] Меня интересует продолжительность рабочего дня в вашей стране! (нем. )

«Эх, была не была! Нельзя так дальше сидеть в снегу, ничего не делать, своим не помогать. А наши там, может быть, гибнут, им нужна подмога. Я же сержант госбезопасности, а не трусливый новобранец».

Маскировка на нем финская, белый капюшон куртки закрывает советскую ушанку с эмалевой пятиконечной звездой. Рукавицы в кармане, на руках вязаные перчатки, принадлежность которых к какой-либо стране, посчитал Лева, определить невозможно. Лыжи на нем наши, но без опознавательных надписей и советской символики, выдать не должны. А вот валенки, торчащие из-под белых штанов? Впрочем, финн вряд ли может знать, во что обуты немцы. Вот, например, он, Лева, не знает. Или могли же фашистам выдать нашу обувь, посчитав ее самой надежной для зимы? Вещмешок следует снять и втопить в снег у дерева. Мешок до последнего шва наш, родной, опознаваемый без труда как русский, у немцев такого быть не может. Кажется, все.

Поглубже натянув капюшон на ушанку, Лева вышел из-за дерева, выбрался на дорогу и поднял над головой карабин с гранатометной насадкой. Пошел дальше.

Очень и очень страшно. Хочется метнуться назад под защиту дерева. Плохо идут ноги, не слушаются. Ай-яй, какую глупость он сочинил. Сейчас хлопнет в лесу напротив и в груди застрянет маленький свинцовый кусочек. И какая же будет боль.

Лева добрался-таки до середины дороги и положил на нее карабин-гранатомет. Руки вверх, как тянуло, он не поднял. Еще неверно поймут. Он не сдается, он предлагает немецко-финскую дружбу. Он опустил руки по швам.

— Freudschaft, Hitler, Mannerheim [36] Дружба, Гитлер, Маннергейм (нем.). .

Он стоял неподвижный, но живой. Никто не стрелял. Но никто и не спешил навстречу. Чего ж ты боишься, разозлился Лева. Перед тобой невысокий, не богатырской ширины немец, еще и в очках.

Какой же я шлимазл, вдруг запоздало спохватился Лева. Надо было по-английски заговорить! Англичане же собирались посылать в Финляндию войска, он бы и подумал, что уже прислали…

Зашевелился сугроб возле дороги. Поднялся. В белых руках белое оружие. Очертаниями оружие более всего походило на их «Суоми». Почему белое? Ах да, Ильинскому же тоже обматывали винтовку бинтом. Лева видел, что его держат под прицелом. Но, странно, страх уходил. Наверное, оттого, что финн тоже показал себя. И даже тоже выбирается на дорогу. Осторожно выбирается, чтобы не пропустить ни малейшего движения незнакомца. А Лева уже дольше не мог терпеть. Щеки промерзли насквозь и взвывали тупой болью омертвения. Пуля так пуля. Сержант Коган поднес руки в вязаных рукавицах к лицу и принялся тереть шерстью о кожу. Вместе со щеками пришли в движение, заскакали, задеваемые пальцами, на переносице очки. И наконец слетели на дорогу. Когда Коган поднял их, то увидел, что финн уже находится прямо перед ним.

— Guten Tag, Kamerad! — приветствовал финна сержант госбезопасности, отрывая руки от лица. — Das Dokument. Lese mal. [37] Добрый день, товарищ! Документ. Прочти (нем.) .

Лева медленно достал из кармана маскировочной кутрки предусмотрительно переложенную в нее за деревом инструкцию по эксплуатации баллонов с ипритом. Ту, что он вчера переводил командиру. Она была отпечатана на добротной, плотной бумаге, а ее заглавный лист украшал имперский орел со свастикой в кружочке. Рисунков, изображающих баллоны — хоть в чем-то фашисты молодцы — инструкция не содержала, все объяснялось на словах. Орел и свастика должны внушить доверие.