Александр Логачев - Капитан госбезопасности. Линия Маннергейма

Отстегнул защелку, откинул крышку. В 16 гнездах-клетках покоились 16 обещанных трафаретом гранат, в специальном отделении ящика лежали шестнадцать трубок, и поверх них — латунная гильза. Что это за хреновины такие, доходили общим отрядным умом. Этим же умом, вертя, крутя, пробуя приладить и споря, обнаружили связь между ящиком, сигнальным 26-милиметровым пистолетом системы Вальтер и отъемным прикладом. Оказалось, хитрую штуку выдумала немчура и продала, а, может, подарила финнам. Но вот испытать приспособление не могли. Оглашать лесную тишину в окрестностях хутора старика Ярви выглядело, по меньшей мере, неосторожным. Испытывать предстояло командиру и в условиях боя.

«Не хорошо получится, — думал командир, присоединив приклад и вложив в пистолетный ствол латунную гильзу с двумя отверстиями в центре, — если это хозяйство рванет в руке. Не хотелось бы». Под такие мысли он ввинтил трубку в гранату, выдернул из трубки шплинт, мешающий вставить трубку в ствол. Ввел трубку в ствол. Граната продолжило дульный срез яйцевидным наростом. Командир поднял собранное устройство, приставил приклад к плечу. Ну, бог не выдаст, свинья не съест…

Жох тащил на себе килограммов тридцать: за ремнем, в карманах, в вещмешке, в подсумках. Но груз становился все легче и легче. Через каждые десять-двадцать метров. После того, как Жох останавливался, втыкал в снег лыжную палку, освобождая правую руку, вытаскивал из-за пояса финскую гранату, вынимал фарфоровое кольцо из гнезда деревянной рукоятки, брал это кольцо с прикрепленным к нему вытяжным шнуром в левую руку и резким движением правой выдергивал шнур. Швырнув гранату не глядя, лишь бы подальше от себя и поближе к финнам, бросался на снег, стараясь вдобавок укрыться и за деревом, дожидался разрыва, вскакивал и бежал дальше. Закончив с финскими, он перешел на немецкие гранаты.

Вооружение финнов — и то, что обнаружено было у них при себе, и найдено в лесном схроне — представляло собой полный некоммунистический интернационал. Представлена была вся Европа. Особенное пестроцветье наблюдалось на гранатном фронте: германские М-24 и М-39, итальянские SRGM и OTO, польские Z-23, родные советские РГД-33 и финские, слизанные с немецких. Финны готовились к войне, не столько наращивая свои военно-промышленные мощности, сколько закупая оружие — кто что продаст. Плюс советские новейшие Ф-1, но они уж из собственных запасов, очень было бы обидно обнаружить их у финнов. В результате Жох сам себе напомнил сейчас чемодан иностранного туриста, которые приезжали в страну Советов в годы нэпа, с кучей наклеек из разных стран. Интересные чемоданы, кстати, были, потрошить их — одно удовольствие, давно забытое, правда, последние годы иностранцами не баловали.

Осколки пролетали и над головой вора. С шумом падал с потревоженных ветвей снег. Стена из гранатных взрывов вырастала параллельно курсу, которого придерживался Жох. Какие-то гранаты не взрывались. Только наши Ф-1 безотказно срабатывали при любом падении. Следовал взрыв или нет, Леонид поднимался и бежал на лыжах дальше.

Имелась у бега и цель. Вот она за кустами. Жох вломился в кусты, лег — «ух, отдохну». Глубоко втянул в себя воздух носом. Нет, пока газ не донесло до его владений. Может, и вообще обойдется и не придется напяливать резиновый душильник. Подтянул к себе «ручник» Дегтярева и насадил дисковый магазин.

Черт знает что творилось в лесу. Газовая атака, пулеметный обстрел, минометы, гранаты, ракетницы — кто усомнится, что ведется подготовка к пехотной атаке. Нельзя ни в коем случае усомниться. Бежать надо отсюда, товарищи финны, драпать, мать вашу так. И Жох засадил в лесную чащу первую очередь.

Лыжник Ильинский стянул резиновую маску. Ничего страшного — щекочет в глазах, першит в горле. Не происходит с ним ничего из того, о чем рассказывал инструктор Осоавиахима, стуча тупым концом карандаша по картинам, прикрепленным к коричневой школьной доске, изображающим воздействие ОВ. Ильинский закашлялся. Это тоже терпимо. Можно было, наверное, и не надевать защиту. Поторопился он. И вот… Все из-за противогаза. Из-за запотевших стекол, через которые он почти ничего не видел. Да, да он забыл протереть, сам виноват. А ведь мог, оказывается, снять намордник. Или действие рассеивающегося газа ослабло совсем недавно? Теперь все равно. Ильинский опустил голову. Три рваные черные дыры появились на белой куртке: две на груди, третья чуть ниже. Он почувствовал, как под всеми фуфайками, гимнастерками и бельем течет по телу теплая жидкость. И это не пот… Его поймали очередью, подобравшись чуть ли не вплотную.