Василий Боярков - Участковая, плутовка и девушка-генерал

– То есть ты хочешь сказать, Оксана, что ты никак не будешь меня контролировать, – Юла настолько выпучила и без того большие глаза, что, казалось, они сейчас лопнут, ну, или по крайнем мере, высвобождающиеся, покатятся изо обеих орбит, – и даже ни разу не выйдешь на связь?!

– Нет, на этот раз, нет! Дело слишком серьёзное – я появлюсь в самый последний момент.

Через два с половиной часа генерал-лейтенант самых засекреченных служб остановила полюбившуюся машину на окраине поселка Нежданова, прямо перед указателем о названии, и ласковым движением разбудила не менее дорогую плутовку:

– Лиса, мы приехали – пора подниматься и отправляться на «вольную волю», – подразумевала она свободную деятельность, – на вот, – девушка, облечённая в генеральское звание, передала проворной воспитаннице небольшую железную связку и маленький баллончик со сжиженным веществом, – возьми свои старые ключи, изъятые у тебя при зачислении в СВУ – я взяла на себя обязанность их сохранить – а вкупе и средство индивидуальной защиты: что-то мне подсказывает, что в недалеком будущем они тебе обязательно пригодятся.

– Да, мои бесценные ключики не раз уже спасали мне жизнь, а заодно и девичью честь, – отвечала юная бестия, смачно потягиваясь и водя из стороны в сторону еще полностью несформировавшимся, но уже прекрасным и восхитительным телом. – Мы что, уже приехали? – Следующий вопрос в сложившийся ситуации считался вполне естественным; одновременно она приняла передаваемые ближайшей подругой предметы.

– Правильно, мы на искомом месте, – глубоко вздохнув, отвечала одновременно и суровая наставница, и ласковая приятельница, – дальше ты начинаешь «крутиться» сама.

– Тогда я пошла, – не тратя времени на долгие расставания и неприятные обеим сюсюканья, молодая проказница не стала особенно церемонница, а напротив, ловко распахнула пассажирскую дверь и через долю секунды оказалась снаружи.

– Лиса! – окликнула ее Бероева напоследок. – Пожалуйста, береги себя и без особой надобности серьезно собой не рискуй.

– Справлюсь! – лишь только ответила та и скрылась в кромешную темноту.

***

Утром тех же текущих суток.

Как и всегда, высокопоставленная руководительница седьмого секретного отдела, она же чуть ранее непревзойденная оперативница Московского уголовного розыска, приехала на основную службу к половине девятого и принялась изучать последние отчеты, поступившие за истекшую ночь от подчинённых сотрудников; всем немногочисленным составом они находились по дальним командировкам и ежедневно, к восьми утра, присылали срочные свежие сведения. Несложная работа представлялась привычной, и она раскидала ее за каких-нибудь полчаса, а дальше потянулось размеренное, унылое течение служебного дня, не ознаменованное ни великими подвигами, направленными на отражение инопланетных вторжений, ни хотя бы отчаянной борьбой с чертовски ошалевшей потусторонней силой, ну, или – в крайнем случае! – с несказанно обнаглевшей преступностью. Словно бы каким-то необъяснимым, неведомым образом просчитав ее разочарованное, угнетенное настроение, около четырех часов пополудни на письменном столе зазвонил ярко-красный телефон, отличавшийся старинной конструкцией и соединявшийся напрямую с Главой Великого государства.

Здесь стоит немного отвлечься и рассказать, что, являясь от благодатной природы девушкой скромной и особо непритязательной, вновь назначенная начальница хотя и обосновалась в основном здании российской ФСБ, штаб-квартирой базировавшейся на пресловутой, небезызвестной Лубянке, но для служебного кабинета выбрала себе неброские помещения, и не казавшиеся слишком большими, и «не кричавшие напропалую» изысканной мебелью. Останавливаясь на внутреннем убранстве, вначале следует выделить непросторный периметр, не превышающий шестнадцати метров в квадрате, а затем остановиться на мебели: т-образном столе, десятке железных стульев, обтянутых черной рельефной материей, паре офисных шкафов, битком забитых первостепенной документацией, да тройке оконных проёмов, пускай и узеньких, но в целом высоких, в достаточной мере обеспечивающих внутреннее пространство дневным, естественным, солнечным светом.

Итак, сообразив, что обозначилась прямая президентская связь, влиятельная особа, от нескончаемой скуки чуть было не задремавшая, резким движением подняла красную, словно бы раскаленную, телефонную трубку и быстро приблизила ее к миловидному уху, сдвинув немного назад аккуратно причесанные черные волосы: