Александр Бергман - В погоне за тенью

– Думаешь, ограбили и убили, Семен Евгеньевич? – предположила Лена.

– Не похоже, – коротко ответил Максимов. – При ограблении не стали бы так заморачиваться с телом. Если бы это было убийство с ограблением, то, скорее всего, оно произошло бы в городе. И там же, где и убили, бросили бы в Неву. А в данном случае рисковали, вывозили из города труп, или, что еще хуже, живого человека. А потом убили и бросили в Неву уже за городом.

– Ну а зачем все это им нужно было?

– А затем, что если бы труп бросили в Неву в городе, то его, скорее всего, достаточно быстро обнаружили бы. А в данном случае, вероятно, от тела избавлялись с расчетом на то, что его никогда не обнаружат. И так и случилось бы, если бы не речники.

Следователь достал из кармана носовой платок, снял очки и стал тщательно протирать стекла.

– Получается, преднамеренное убийство неизвестного лица с неизвестным мотивом. Уравнение со множеством неизвестных. Боюсь, здесь все очень серьезно.

Протерев очки и полюбовавшись своей работой, Максимов надел их.

– Ну что, где там наши орлы, Гришка и Мишка? – обернувшись в сторону оперов, произнес Максимов. – Пойдем к ним, будем понемногу закругляться.

– Надеюсь, труповозка сегодня быстро подъедет, – с надеждой в голосе произнес Пузановский. – Успеть бы вернуться до закрытия столовки.

– Коль, а что, в твоем саквояже харчи уже закончились? – с серьезным видом произнес Максимов.

– Да нет там уже ничего! – с большой тоской в голосе ответил ему Пузановский. – Даже НЗ закончился!

Ровно без четверти четыре рафик опергруппы остановился возле входа в родной отдел милиции. Пузановский всю дорогу торопил водителя, постоянно показывая ему на часы. И как только они доехали, первым покинул автобус и почти бегом залетел внутрь. Максимов планировал лишь на несколько минут заскочить к себе в кабинет, положить документы в сейф и отдать несколько распоряжений по телефону, но его планам не суждено было сбыться. Только он поднялся на свой этаж, как ему навстречу вышел начальник отдела подполковник Кривицкий. Это был мужчина пятидесяти пяти лет с красным обветренным лицом и таким же бордовым носом, украшенным фиолетовыми прожилками.

– Здравия желаю, – буркнул Максимов себе под нос, намереваясь быстренько юркнуть в свой кабинет. Но подполковник взглянул на него и остановился.

– А, Максимов, зайди ко мне через двадцать минут.

– Хорошо, Пал Егорыч, – уныло ответил следователь.

– Куда это твой Коля-Карлсон так полетел? Чуть меня в коридоре не сшиб!

Максимов взглянул на наручные часы.

– Так без десяти четыре уже! Пал Егорыч, столовая же наша в четыре закрывается.

– А, ну, тогда все понятно, – произнес Кривицкий. – Как это я сразу не догадался, – сказал он и направился дальше.

Делать было нечего, следователь зашел в кабинет, бросил на вешалку кепку и плюхнулся на стул.

– Да, очень спокойное дежурство сегодня выдалось, – иронично заметил он вслух.

Максимов вытащил из своего потрепанного портфеля бумаги, засунул их в сейф под столом, а после этого схватился за трубку телефона.

Отдав необходимые распоряжения, взглянул на наручные часы. Времени до визита к начальнику еще оставалось достаточно, и Максимов решил заглянуть в столовую. Подойдя ко входу, он посмотрел внутрь. В зале было пустынно, почти все стулья перевернуты и уложены сиденьями на столы. Уборщица в черном халате орудовала шваброй. Только один стол был не убран. За ним одиноко сидел Пузановский и активно работал ложкой. В руке он держал надкусанную большую кулебяку с мясом. Максимов подошел к Колиному столу и сел на стул напротив. Пузановский не обратил на него ни малейшего внимания. Склонившись над металлической миской, он с аппетитом хлебал ароматный суп. При этом кончики его ушей смешно подергивались в такт работе челюстей. Перед ним на столе стояла еще одна такая же миска, в которой виднелась большая горка картофельного пюре с пятью сардельками на вершине. Рядом притулилась большая миска с винегретом, а на тарелке лежали еще две кулебяки. В центре стола высились два граненых стакана с компотом. Глядя на такое количество пищи, Максимов усомнился в возможности съесть одному человеку все это за раз.

– Кривицкий пожаловался на тебя, – произнес Максимов. – Говорит, чуть не зашиб ты его в коридоре.

С таким же успехом он мог бы обратиться и к столбу. От Николая не последовало ни малейшей реакции. Поняв тщетность дальнейших попыток заговорить с Пузановским, Максимов встал.