Сергей Бакшеев: Дирижер

— Не думаю. Но я ведь тоже в Сочи и проконтролирую.

— Василич, тебе и на пенсии неймется? — пожурил коллега.

— Сам знаешь, бывших не бывает.

— Сигнализируй в случае чего. Мы разберемся.

Трифонов положил трубку. Теперь он знал, где искать Дирижера. И знал о его способностях.

Как поступить? Выследить человека с уникальными возможностями и сообщить своим?

Дальнейшее очевидно. Дирижера арестуют, обвинят в двойном убийстве и поставят перед выбором: либо расстрел по суду, либо работа на Контору. Дирижер согласится работать. Если проявит прилежность, ему разрешат видеться с любимой скрипачкой и будущим ребенком. Вот только о результатах работы Дирижера тоже нетрудно догадаться.

Утром 10 ноября Лия спустилась на завтрак. Голова взъерошена, поверх ночной сорочки не застегнутый халатик, в глазах грусть.

Мама встретила дочь сдержанным укором:

— Ты бы хоть причесалась, Лия.

— Для кого? Ты меня и такой любишь, а ребеночку пока не видно.

Лия опустилась на стул, поддерживая округлившийся живот. Нана Ревазовна подсунула ей молочную кашу с сухофруктами, свежий творог и козий сыр. Лия повозила ложкой в тарелке, нехотя попробовала, равнодушно проглотила.

В голове вертелась навязчивая мелодия, которую когда-то играл для нее Санат. Это естественно, она постоянно думает о нем и вот результат. «Лишь позавчера нас судьба свела…» Звучание такое, словно работает один синтезатор, а слова сами рождаются в голове. Дошло до щемящего: «Где же ты была, ну где же ты была?»

До прихода дочери Нана Ревазовна проветривала кухню. Теперь посчитала сквозняк опасным и закрыла форточку. Навязчивая мелодия в голове Лии стала звучать тише.

Девушка вскочила:

— Ты слышала? Синтезатор.

— Радио у соседей играет.

— Да нет же!

На глазах удивленной мамы Лия в халате и тапочках выбежала во двор. Хлопнула калитка на улицу.

— Ты куда? — всполошилась Нана Ревазовна.

А Лия уже обнимала Саната. Это он, услышав, что она встала, исполнял голосом их мелодию под ее окнами.

— Где же ты был? — перефразируя песню, требовала ответа девушка. — Я так долго тебя ждала.

— Приболел в Москве.

Лия испуганно ощупала любимого:

— Ты цел?

— Я же звонил. Воспаление легких, больница, но теперь я здоров.

— А Георгий в Москве погиб. Говорят, была давка на футболе. Он один погиб, остальные только пострадали.

— Погибли многие. К сожалению, — признался Дирижер.

— Откуда знаешь? Ты тоже там был? — Лия тряхнула Саната.

— Слышал в больнице.

— А зачем ты вообще ездил в Москву?

— Помнишь, ты спросила Георгия про кастет?

— Он сказал, что выбросил в море.

— Тем самым признался.

— В чем?

Санат помедлил, но рассказал:

— Кастетом с шипами убили мою сестру Сану. Смертельный удар нанес левша. Вспомни, какой рукой писал Георгий.

Лия потупилась. Санат продолжил:

— Мужа сестры, Антона, задушили веревкой. А вместе с ними столкнули в машине с обрыва их только что родившегося ребенка. Малышка бы погибла, если бы я не услышал.

При упоминании младенца Лия прикрыла животик и бросила взгляд по сторонам. В поле зрения попался седовласый мужчина, которого она никогда здесь не видела. Радость от встречи сменилась тревогой:

— Что будет с нашим ребенком? Ты по-прежнему в розыске. И в любой момент…

— Я хочу, чтобы ты знала правду, — прервал ее Санат.

— Ты о чем?

— Семнадцатого июля в ваш дом приезжали четверо: твои двоюродные братья и Медведь с Камазом из гостиницы.

— Я помню.

— Твой отец послал их за деньгами, которые украли моя сестра с мужем.

— Украли? Выходит, они виноваты.

— Они украли деньги, а у них забрали жизни.

— И мой отец к этому причастен? — догадалась Лия.

— Я слышал, как он отдавал приказ, — признался Дирижер.

— Но тебя здесь не было.

— Я слышал.

— Это ужасно. — Лия припала к груди Саната, потупив голову, и прошептала: — А потом, когда погибли мои братья и те двое из гостиницы, где ты был?

— Я был рядом.

— И ты… Ты их… — Лия отпрянула и посмотрела ему в глаза.

— Больше этого не повторится. Клянусь, — пообещал Дирижер.

— Я люблю тебя, Санат. Люблю родителей. Что мне делать?

Санат обнял девушку за плечи, указал взглядом на седовласого мужчину в конце улицы, который скрывал лицо и никуда не торопился:

— На тебя заглядываются солидные мужики. Давай пойдем в дом и сыграем.

Они вернулись в дом, прошли мимо удивленной Наны Ревазовны и поднялись на второй этаж. Вскоре оттуда зазвучали электроскрипка и синтезатор. Музыка была проникновенной и чарующей.