Сергей Бакшеев - Дирижер

— Лия, пропусти нас, — попросил Дирижер.

— Нет! Ты нужен мне и папа тоже. Будущему ребенку нужен отец. И дедушка. Простите друг друга.

Из дома на шум вышли женщины. Дирижер опустил ружье. Георгий воспользовался случаем, выскочил из машины и убежал со двора.

Из глаз Лии катились крупные слезы. Она умоляла:

— Санат, мы должны жить. Должны выступать. Должны растить нашего ребенка. А то, что ты задумал, перечеркнет наши планы.

У Дирижера защемило сердце. Он бросил ружье под сиденье, вышел из автомобиля и обнял разрыдавшуюся девушку.

— Я люблю тебя. Мы будем вместе, — прошептал он.

Она плакала, склонив голову ему на плечо. За спиной раздался окрик:

— Лия, брось его. Отойди!

Беридзе уже пришел в себя, вооружился охотничьим ружьем и целился в Шаманова. Дирижер смотрел на направленный в него ствол и корил себя, что допустил слабость. Лия стояла между отцом и другом.

— Нет! Нет, папа! — взывала она к разуму отца.

— Позвони в милицию. Или я его пристрелю!

— Убери ружье, папа! Санат же тебя отпустил.

— Он угрожал мне. Хотел убить меня и Георгия. Нана, оттащи дочь! — крикнул Беридзе жене.

Нана Ревазовна бросилась к Лие, дернула ее на себя, попыталась увести. Дирижер не удерживал девушку и остался беззащитным.

Он мог бы попытаться уложить противника силой своего голоса и, возможно, даже успел бы, если бы действовал с первой секунды. Сейчас было поздно. Санат стоял в центре двора, до спасительных ворот десяток метров, а до вооруженного противника не больше четырех. Пуля догонит его, да и спасаться бегством он не хотел.

И Дирижер пошел грудью на стволы.

— Стой! — приказал Беридзе.

Дирижер двигался вперед. Беридзе отступил, предупреждая:

— Стой! Буду стрелять!

Дирижер молчал. Его голос мог многое. Он не раз успокаивал драчунов в ресторане или добивался снисхождения от самой злобной канцелярской мымры, меняя голос в зависимости от обстановки. Сейчас он не использовал ни силу убеждения, ни жалобную просьбу, он просто шел вперед навстречу своей судьбе.

Шаг. Еще один шаг. Следующий может стать последним.

Лия вырвалась из рук матери и бросилась в ноги отца. В ту же секунду палец Беридзе надавил на курок. Щелкнул боек. Лия закричала. Искаженные ужасом лица женщин словно уже видели трагедию.

Но выстрела не последовало. Беридзе удивленно смотрел на стоявшего перед ним Шаманова. Дирижер достал из кармана патроны и бросил их под ноги противнику. В Беридзе что-то надломилось, он опустил ствол.

Санат поднял Лию, прижал к себе и повторил:

— Мы будем вместе. Я вернусь, осталось недолго.

Он передал плачущую девушку в объятия матери и вышел со двора. Дирижер удалялся от любимой женщины, но еще долго слышал ее скорбный незатихающий плач.

К середине октября последние туристы-дикари покинули южный город и на диком пляже Дирижер ночевал один. В наследство от безалаберной молодежи ему досталась старая палатка, нехитрая утварь для приготовления пищи и кое-какие запасы еды.

В эту ночь он долго сидел у догорающего костра, тыкал в огонь палкой и наблюдал, как раскаленные искры взлетают в черное небо. В первые секунды крохотные искры соперничали по яркости с небесными звездами, а затем исчезали в небытие.

Костер окончательно потух, ночное небо придавило темным подбрюшьем пляж, в море поблескивали капли лунных слез. Шорох размеренных волн убаюкал бы любого, но Дирижер не мог спать. Он поднял взор к самой яркой звезде и завыл. Вытянутое горло и приоткрытые губы извергали тонкий и тихий вой, созвучный его настроению. Так он с детства звал сестру-двойняшку, и вторая половинка его души всегда откликалась, даже если их разделяли стены, преграды или сотни метров. Окружающее пространство становилось прозрачным для их слуха, всё лишнее исчезало, и они разговаривали.

Теперь он остался один, сестра не могла откликнуться, но Дирижер взывал и взывал к ней, пока не рухнул от бессилия. Сана явилась к нему во сне, что-то говорила, но к своему ужасу он ее не слышал. Проснувшись, он не сразу увидел отблески солнца на море. Перед его взором плавал солнечный облик сестры с кровавыми ранами на голове от удара кастета.

Последующие три дня Дирижер прослушивал СТО «Южная», дом Беридзе и другие места, где раньше бывал Георгий Давиташвили. Никаких звуковых следов убийцы родной сестры он не зафиксировал. Из подслушанного телефонного разговора Отара Гурамовича с родственниками Дирижер узнал, что Георгий испугался мести и улетел в Москву. Значит, и его путь лежит туда.