Питер Чейни: Звезды исчезают на рассвете

Любой кинорежиссер в поисках натуры для съемок фильма ужасов пришел бы в восторг при виде небольшой гостиницы, носившей название «Роза ветров».

Она возвышалась метрах в шестидесяти от перекрестка пустынных дорог, одна из которых терялась на склоне холма, поросшего лесом, и, сузившись до обычной тропинки, исчезала среди зарослей на вершине. Другая тянулась вдоль песчаной равнины. Еще одна делала петлю вокруг гостиницы и становилась все шире по мере приближения к городу. Негде было укрыться от ветра. Обветшалое строение находилось среди голой равнины, опоясанной густыми лесами. Прибрежные скалы постепенно исчезали среди песчаных дюн, тянувшихся до самого моря.

Была грозовая ночь. Ветер завывал в листве, обрушиваясь всей своей ураганной силой на «Розу ветров». Шквал сотрясал старые ставни, хлопал дверьми на расшатанных петлях, заставлял зловеще потрескивать оконные рамы и вовсю раскачивал вывеску. Пронзительный визг урагана чередовался с замогильными стонами ржавого железа. Со стороны города приближался грузовик на скорости шестьдесят миль в час.

Заметив гостиницу, Грили, сидевший рядом с шофером, сказал:

— Эй, смотри! Поезжай по этой дороге до опушки леса. Там прогалинка, где можно спрятать грузовик.

— Хорошо, — ответил шофер тоном воспитанного человека. Его руки, лежавшие на баранке, выглядели руками человека, не привыкшего к физическому труду. Грили посмотрел на него.

Ну и ну! Каких чистюль нам подбрасывают в такое время! И где они только выискали этого фрукта?

Он сунул руку в боковой карман, вынул и закурил помятую сигарету, потом по привычке передвинул ее в уголок рта. Грили был из тех, кто вечно ходит с сигаретой, приклеенной к нижней губе. Он расстегнул пуговицы кожаной куртки военного образца и запустил под нее руку. Слева под мышкой в мягкой кобуре висел револьвер «вэбли-скотт» 45-го калибра. Он потянул кобуру, перемещая ее вперед, чтобы легче было дотянуться до рукоятки, и, застегнув куртку, стал смотреть сквозь ветровое стекло, сложив руки на коленях. Он вспомнил девицу из Кингстауна.

Ну и лихая бабенка, черт побери! Лихая, несмотря на свое бледное задумчивое лицо, светлые мягкие волосы и фигуру, при виде которой мурашки начинают бегать по кончикам пальцев!

Она казалась слабой, бессильной, на всех смотрела большими синими глазами, будто ее силой вовлекли в грубую игру. Так и хотелось ее пожалеть… Слабая и беззащитная! Как бы не так! Грили, смотрел вперед сквозь ветровое стекло, но видел только это задумчивое лицо. Невольно он ухмыльнулся. Ничего себе слабая и беззащитная, черт бы ее побрал, эту-девку!

Он вспомнил о дельце в кабачке «Шесть сестер» на Мит-роуд. Надо было видеть, как она уложила Фитцлина, влезавшего в окно. Отличный выстрел, ей богу! Она выхватила у Вильерса прямо из кармана ствол 45-го калибра и выпалила из этой штуки весом под два фунта. Так-то вот! Грили подумал, кем она могла быть на самом деле и увидит ли он ее еще когда-нибудь? И где только ее откопал этот дьявол Куэйл? Благодаря какому-то таинственному чутью его выбор всегда был безошибочным.

Грили всегда признавал, что Куэйл хорошо знал свое дело. Это был совершенно хладнокровный тип с ясной головой. Он мог, если нужно, продемонстрировать непреклонность, а при случае сойти за мягкого и уступчивого человека. Он очень легко мог заговаривать зубы добродушной болтовней и напускным простосердечием. Но не только в словах была его сила! Он обладал огромным арсеналом уловок и хитростей. Грили попытался прикинуть, что все это ему даст. Скорее всего, ничего, почти ничего, кроме впечатлений. Может, и Куэйл получит от этого дельца одни лишь впечатления?

Сидевший за рулем Мессенэй сказал:

— Мне что-то не по себе. Я хочу знать, что мы будем дальше делать?

Грили недовольно поморщился:

— Да не переживай! Поверь мне, лучше никогда не знать заранее, что с тобой случится в нашем-то ремесле. Ты меня понимаешь? Все эти гадания ни к чему хорошему не приведут и от них никакого проку нет. Старик, пусть все идет своим чередом! И потом запомни: будущее не бывает таким черным, как можно себе навоображать.

Мессенэй буркнул: