Питер Чейни: Звезды исчезают на рассвете

— Да уж в этом ты знаешь толк!

— А как же! Можешь быть уверен, — сказал Грили. — Вот когда у тебя будет такой же опыт, как у меня, тебе тоже ничто не покажется странным. Даже если пара горящих дьяволов выскочит на нас из преисподней в дыму и синих молниях — ты и глазом не моргнешь! — После недолгого молчания Грили спросил: — Ты хоть знаешь свое задание?

— Да, — ответил Мессенэй тоном школьника, повторяющего урок. — Я спрячу грузовик в лесу на полянке. Выжду минут десять, потом зайду в бар «Розы ветров» и закажу бокал вина. Там будут три человека — ты и двое других, верно? Когда я допью, они начнут пробираться к выходу, сначала высокий, затем другой, среднего роста с широченными плечами. Спустя минут десять уйду и я.

Грили сказал:

— Сойдет! И куда же ты отправишься потом?

— Поднимусь по тропинке на вершину скалы. На другом склоне, в сотне метров от земли, начинается расселина, она тянется до самого пляжа. Мне нужно спуститься в эту расселину и как-нибудь отыскать всех вас.

— Ну конечно, — выдавил Грили с ухмылкой. — Только не забудь затянуть потуже ремень, если он у тебя есть. Тогда кишки со страху не вывалятся. И прекрати стучать зубами! Только ветер затихает, так ты тарахтишь, будто проклятая пишущая машинка.

Он ткнул его локтем под ребра и добавил:

— Не дрейфь, малыш! В первый раз и я был точь-в-точь, как ты… Постой-ка. Остановись! Я выйду здесь.

Мессенэй притормозил. Грили открыл дверцу кабины и сказал:

— Когда спрячешь грузовик, осмотрись, нет ли поблизости кого-нибудь: шпика-мотоциклиста, полисмена или кого-либо из национальной гвардии. Они могут поинтересоваться, зачем в твоей колымаге четыре ящика о шести ножках?

Мессенэй ответил:

— А какое кому дело до этого?

— А такое дело, что уж очень они смахивают на гробы, — Грили опять ухмыльнулся. — Чтоб никто не догадался, это всего-навсего ящики для фруктов. Но смех-то в том, что это и впрямь ящики для фруктов, а должны стать гробами… Ну, пока!

Феллс допивал свое виски с содовой, когда Грили вошел в бар «Розы ветров». Безразлично скользнув взглядом по публике, Грили заметил Феллса и Вильерса. Вильерс пил пиво «Гиннесс», сидя за низким столиком у камина. Котелок причудливо сидел на его шарообразной голове. У него был вид не то страхового агента, не то иной малоприметной личности.

Феллс закурил, облокотившись на стойку бара. Он думал о Грили. Странный тип этот Грили, но чутье у него исключительное. Ему можно целиком и полностью доверять.

У Феллса было длинное худое лицо, на первый взгляд очень грустное. Глубокая горькая складка у рта, костлявые челюсти и запавшие глаза придавали ему аскетический вид. При более же внимательном взгляде становились, заметны многочисленные смешливые морщинки в уголках глаз. Когда он улыбался, а такое случалось нечасто, у него вспыхивали весельем зрачки глаз. Казалось, что он на мгновение забыл какое-то событие, которое хотел выудить из памяти, во что бы то ни стало. Как будто получил крошечную передышку у неустанно преследовавшего его призрака. Он был высокий, тощий, длинноногий, широк в плечах и узок в талии, а за внешней апатичностью чувствовался энергичный характер.

Феллс мог бы преуспеть в любой профессии, но из него получился бы, прежде всего неплохой актер. У него был дар полностью раствориться на заднем плане, и в этом придорожном кабачке он нисколько не выделялся на фоне своего окружения.

Вильерс за столиком в глубине зала все потягивал свой «Гиннесс», не снимая котелка. Грили вполне вписывался в эту обстановку. Он ожидал заказ, навалившись на стойку бара и поглядывая на дородную официантку.

Вошел Мессенэй. Официантка посмотрела на него и удивилась такому наплыву посетителей, но нашла, что молодой человек выглядит вполне прилично. Потом перевела свой взгляд на Феллса, которого мгновенно оценила с интуицией, присущей только людям данной профессии. Он показался ей странноватым, немного меланхоличным и нерешительным неудачником;

Феллс размышлял о том, что надо бы сходить в «Палладиум» поглазеть на Томми Триндера. Лицо мистера Триндера гостеприимно улыбалось на афише утреннего спектакля театра «Палладиум». Он произносил свою знаменитую фразу: «Все вы — счастливчики!» Феллс решил, что если посмотрит шоу Томми Триндера, то и ему улыбнется счастье. Во всяком случае, можно будет вволю посмеяться. Точно, надо сходить на Триндера! Надо бы сказать об этом Грили. Уж кто умел развлекаться, так это он. Только Грили может находить удовольствие в таких вещах, как… И вообще на свете нет другого такого парня, как Грили!