Юрий Авдеенко - Сколько зим…

Последний раз в этом парке Каиров был с женой семь лет назад. Тогда здесь желтели ровные дорожки, и кусты стояли ухоженные, подстриженные, и фонтаны вздымали гребни, как петухи. На плоской крыше гостиницы «Южная» был летний ресторан и танцевальная площадка. Трио музыкантов - степенные холеные мужчины в белых фраках - играли танго и блюзы. Ресторан был дорогой. Публика сюда приходила солидная. Мужчины и женщины средних лет. Официанты подавали хорошие вина, и кухня отличалась изысканностью.

Теперь на крыше гостиницы «Южная» стояли три зенитных пулемета. И маскировочные сети свисали на стены, как покрывала.

Дорожки парка все были в темных трещинах. Кусты разрослись. Скульптура «Русалка», мытая дождями, сушенная ветрами, казалась сморщенной и постарелой. Татьяна ходила по танцевальной площадке, на которой мокли еще осенью облетевшие листья. Женщина, как всегда, была тщательно напудрена и подкрашена, но синеву под глазами не удалось скрыть. И глаза от этого казались еще большими, чем обычно.

- Вот, - сказала Татьяна. И вынула из сумки пачку денег.

- Так много, - сказал Каиров.

- Десять тысяч, - сказала Татьяна. И добавила: - Я написала за них расписку.

- Понимаю, - сказал Каиров. - Говорите…

Он взял ее под руку. И они, словно прогуливаясь, пошли заброшенной аллеей, где стояли облезлые лавочки и прошлогодние листья мусорились под ногами. Она говорила тихо, но очень искренне. И Каиров думал, что Татьяна, в сущности, неплохой человек, может, только избалованный. В последнем виноваты ее красота и мужчины. Впрочем, давно подмечено - нет ничего быстротечнее и ненадежнее, чем красота женщины.

- Вы полагаете, что Роксан убил Сизова, - сказал Каиров.

- Я так поняла… Он не сказал точно. Но можно было догадаться.

- Сизов знал, что Роксан спекулирует продуктами?

- Знал.

- Картина проясняется… Зная о махинациях Роксана, Сизов пытался его шантажировать. Роксан не мог отказать. Он понимал, что отказ означает смерть. Возможно, он тоже дал расписку. В тот самый вечер, когда Сизов оставил Дешина с машиной у трансформаторной будки, а сам пошел к Роксану. Ведь Роксан снимает квартиру в Рыбачьем поселке.

- Я ни разу не была у него.

- Я был. Я сразу подумал об этом. Но хозяйка ничего не могла сказать. Она лишь подтвердила, что Роксан приехал домой около восьми, поужинал и лег спать. Вся беда в том, что и она рано уснула.

- Как?! - ужаснулась Татьяна.

- Нет, нет… Хозяйка старушка. Скорее всего Роксан вылез через окно. Если так, то убийство Сизова не было случайным, стихийным актом. Видимо, давая согласие работать на немецкую разведку, Роксан хотел прежде всего выиграть время. Но Сизов поверил ему. И потерял бдительность. Они пришли к машине. Увидев мертвецки пьяного шофера, Роксан сообразил, что провидение дает ему славный шанс. Выбрав момент, он бьет Сизова гаечным ключом по затылку. Сизов был в шапке. На ней сохранился след удара. Кстати, эксперт, полагая, что Сизов был в фуражке, решил, будто удар был нанесен предметом, завернутым в тряпку… Тело он бросает под колеса и спускает машину с тормозов. Он делает одну ошибку - уносит с собой фляжку, в которой были остатки водки.

- Фляжка - ошибка? - удивилась Татьяна.

- Сама фляжка не очень нужна, но ее отсутствие навело на мысль, что на месте преступления был третий человек. Взволнованный происшедшим, он чувствовал необходимость выпить. Может быть и другое объяснение. Не будем гадать, попросим рассказать об этом Роксана.

- Он все расскажем

- Вы уверены?

- Он сам послал меня к вам. И обещал встретиться с вами по возвращении из Сочи.

- Хорошо. Обождем.

- Я все рассказала, товарищ полковник. А теперь отведите меня в камеру.

- До конца войны? - спросил Каиров.

- До конца войны… - ответила она устало.

- А кто победит? Как вы думаете? Мы или немцы?

- Мы.

- Сидя в камере? Запремся все в камеру и будем ждать, когда кончится война А кто-то будет приносить нам еду. За нас сражаться… Несерьезный разговор, Таня. Война не состязание джигитов. В ней зрителей нет. Или ты враг, или друг. Раз пришла к нам, давай идти вместе - локоть в локоть…

- У меня не получится, - грустно ответила она.

- Мы поможем. Ты нам веришь?

Она нахмурилась. Покачала головой:

- Чиркову я не верю вообще.

- Мне?

- Вам?.. Ну… Не очень чтобы верю.

- А ты поверь, - попросил Каиров. - Без этого нельзя. Я с гражданской войны в контрразведке. Контрразведка - это наука. Контрразведка - это искусство. Контрразведка - это импровизация. Но еще она… и вера! Вера в товарищей, вера в справедливость твоей борьбы.