Юрий Авдеенко - Сколько зим…

И вот сегодня утром Аленка свободна, девчонки кричат:

- Старый хрыч в город едет.

Аленка - к завхозу:

- Федотыч, я с тобой.

Федотыч морщится, как от дыма:

- Я в кабине тесниться не буду. У меня ревматизма.

- А в кузов?.. Можно я в кузове?

- Тама цистерны, керосином пропахшие.

- Ничего. Я как-нибудь, - уговаривает Аленка.

- А что тебя в город несет?

- Завивку сделать.

- Завивку, - передразнил Федотыч. - Нужна она тебе… Провоняешься керосином - в парикмахерскую не пустят.

- Прорвусь!

Цистерн в кузове четыре. Железные, черные, высотой с Аленку. Они теснятся к кабине, когда дорога идет под уклон. И пятятся к заднему борту, если дорога забирается вверх. Нелегко с ними Аленке.

Аленка смотрит на небо. Ей очень хочется сделать перманент и увидеть того капитана, серьезного и доброго, который приезжал в госпиталь выяснять про Погожеву. Интересно: нашли ее или нет? Но куда интереснее, женат ли капитан. Если женат, то лучше и не встречать его. Надежды, глупые, точно куры, в голову лезут. А вдруг капитан холост? Глаза у него правильные и лицо тоже. И она нравится ему. Разве забудешь его поцелуй? Не в щеку или в лоб, а в губы. Так целуют, когда любят. А может, нет?

Машина въехала в город. Аленка постучала по крыше кабины.

- Остановите!

Федотыч приоткрыл дверку.

- Я слезу здесь, - сказала Аленка.

- Давай.

Машина остановилась. Аленка спрыгнула на обочину.

- Где мне вас искать?

- Возле нефтеперегонного завода, - ответил завхоз.

- Не уезжайте без меня, - попросила Аленка.

- А ты не канитель тута… Не позже часа к проходной объявляйся.

- Хорошо, - сказала Аленка.

Она быстро разыскала парикмахерскую. Это был низкий беленый дом, стоящий среди развалин, в одной половине которого размещалось пошивочное ателье военфлотторга, в другом - парикмахерская. В мужском зале была очередь. Женский - удача - пуст! Полная армянка в белом халате сидела перед зеркалом и ела вареную картошку.

- Здравствуйте, - сказала Аленка. - Я хочу сделать завивку.

- Здравствуйте, - приветливо ответила полная армянка. - Ешь картошку.

- Спасибо. Я сыта. Мне только завивку.

- Фиксаж есть?

- Какой фиксаж?

- Простой… Без фиксажа нельзя.

- Как же быть? - огорчилась Аленка. - Я специально приехала из госпиталя.

- Раненая?

- Санитарка.

- Кормят ничего?

- Хорошо кормят.

- А работы много? - поинтересовалась армянка и спрятала миску с картошкой в тумбочку.

- Хватает.

- У нас, наоборот, клиента нет. До красоты ли теперь женщине?

- Никто и не приходит?

- Так… Изредка.

- Плохо, - согласилась Аленка. - До свиданья. Я пойду.

- Зачем? Не торопись… Поговори что-нибудь…

- Фиксажа нет.

- Обожди. Куда спешишь? - улыбнулась полная армянка. - Фиксаж поищем.

- А духи?

- Найдутся, - улыбнулась армянка.

- «Красный мак»?

- «Красный мак».

Удачным ли получился перманент, судить трудно. Годков он Аленке прибавил, но лучше ее не сделал. И с перманентом, и без него она все равно была хорошенькой.

Часа через полтора Аленка вышла из парикмахерской. Город она знала плохо. Поэтому спросила у первой встретившейся женщины, как пройти к нефтеперегонному заводу. Выяснилось, что завод не близко, у подножья горы, вершина которой темнела в далекой голубизне. Транспорт в городе ходил нерегулярно, с перебоями, но Аленка все же дождалась автобуса. Приземистый, пузатый, с одной лишь дверью возле кабины водителя, автобус был переполнен. Аленка стояла между мешками и корзиной, сплетенной из прутьев. И другие люди стояли в проходе.

Налегали друг на друга, когда автобус тормозил или разворачивался.

Оказалось, что до завода автобус не идет. Он останавливается возле моста и делает там круг.

Речка под мост текла с самых гор. Быстрая, неглубокая. Она пенилась и бурлила вокруг камней. Камни были очень хорошо видны с моста: большие, завернутые в зелено-желтый мох.

Мост заслонялся шлагбаумом. И солдаты с автоматами на груди стояли возле маленького домика, который, очевидно, служил караульным помещением.

Документы медицинской сестры пришлись по душе солдатам. Они улыбались Аленке, шутили. Один сказал искренне:

- Оставайся служить с нами. Не обидим.

- У вас свои есть, - ответила Аленка.

- Зачем так говоришь? Зачем обижаешь? - солдат черненький, с усиками. Грузин, наверное.

- Не сердитесь, ребята, - Аленка помахала им рукой.

Она свернула с шоссе на дорогу, вымощенную крупным камнем.

Громадные нефтехранилища, закамуфлированные зелеными и коричневыми пятнами, возвышались по обе стороны дороги. Вокруг хранилищ была ограда из колючей проволоки и ходили часовые. Один, совсем еще мальчишка, не удержался, крикнул: