Минель Левин - Тайна Орлиной сопки. Повести

— Что же сам не взял?

— Цепочка мудреная. Бился — никак.

Зуб — узкий в плечах, с длинным лицом. Когда смеялся, выставлял напоказ золотые коронки. Это своего рода приманка: заметит приезжий человек в ресторане хорошо одетого, с виду болезненного парня, тоже, наверное, отдыхающего, и проникается к нему доверием. Зуб робко попросит разрешения присесть рядом, закажет коньяк — и жертва обречена…

— Это, говорит, не вы, случаем, обронили? — продолжал рассказывать Зуб. — «Конечно», — отвечаю.

«Прошу, сэр». Я за часиками. А он: «Стоп!..» Предлагает руку и сердце.

— Раньше не бывал в наших краях? — сразу поинтересовался Буйвол.

— Упаси бог!

— Ладно, давай сюда штымпа. Познакомимся…

Разговор происходил в зарослях на берегу ворчливой Нежнинки. Вечер уже зажег звезды, с грохотом пронеслась невидимая за кустарником электричка, спешила в Южногорск.

Зуб подвел новичка. Лет шестнадцати, коренастый. С неприметным лицом.

— Познакомимся, детка. Как тебя кличут?

— Том.

— А настоящее имя?

— Со всех сторон Том.

— Ну что ж, — согласился Буйвол, — и это неплохо. Что о себе расскажешь?

— Вот.

Новичок выложил перед Буйволом все содержимое карманов. Золотые часы на цепочке с мудреным замком. Паспорт и курортная книжка. Лотерейные билеты, деньги. Несколько фотографий.

Буйвол раскурил папироску. Молодая красивая женщина снята возле грязелечебницы. Все фотокарточки одинаковые, видно, только что получила.

— Биография подходящая, — заметил Буйвол, кивая на вещи. — А где сумочка?

Новичок протянул руку в сторону Нежнинки.

— Молодец, детка, — процедил Буйвол простуженным голосом.

— Я — Том.

— Ну, если нужна самостоятельность — пожалуйста. Разве мы к себе звали?

— Одному тошно.

— Хорошо, пусть будет Том. А на чем засыпался?

— Человек попал под электричку. И откуда только взялся? Подбегаю — готов. Обобрал его, а тут еще люди, милиция. Я — ходу… Потом смотрю в его паспорт: Басенюк Афанасий Петрович. А паспорт чудной, никогда не видел такого. Сел я на первый поезд и уехал…

— Заливаешь складно.

— Правду говорю.

— А где чудной паспорт?

— Вот. — Том полез за пазуху.

Буйвол с любопытством изучил бордовые корки с золотым тиснением.

— Загранпаспорт?!

Зуб потянулся было тоже пощупать паспорт, но Буйвол плечом отодвинул.

— Теперь веришь? — спросил Том.

Буйвол пришел в отличное настроение:

— Все, что принесли, ваше. Хорошо поработали, детки.

Зуб забрал бумажник, из которого Буйвол уже вынул документы.

— Мое правило знаешь? Документы — штука опасная. Сам уничтожу.

Откуда-то появилась бутылка. Выпили из горлышка по очереди. Затем они прохаживались по тускло освещенному перрону. К платформе подошла электричка из Южногорска.

— Внимание, детки! — предупредил Буйвол.

Мужчина в плаще и офицер-пограничник, оживленно разговаривая, шли к стоянке такси.

— Завтра опять поедем вместе?

— Разумеется.

— А когда у вас процедуры?

— В четыре тридцать ванны.

— Устраивает. Там прямо и встретимся…

— Все слышали? — прошептал Буйвол и притянул дружков ближе к себе.

Безусловно, ефрейтор Ковалдин хорошо знал, что восточноевропейскую овчарку лишь с конца прошлого века стали использовать в качестве розыскной и военной собаки, а впервые она была завезена в Россию накануне русско-японской войны. Но когда он начинал рассказывать про своего Амура, выходило, что его предки выносили раненых с поля Полтавской битвы. Тут Ковалдина нужно было останавливать, иначе дошел бы до индийского волка и ископаемой собаки бронзового века.

Последняя боевая операция надолго вывела овчарку из строя. Но вот уже несколько дней Амур наступал на лапы. Словно почувствовал, что на границе тревожно и болеть некогда. Сегодня утром Ковалдин возобновил тренировки. Он вывел Амура за дувал и дал волю.

— Гуляй!

Засидевшийся Амур с радостным лаем носился вокруг ефрейтора. Петр делал вид, что ловит его, и тогда Амур убегал большими пружинистыми скачками.

Неожиданно, когда Амур описывал самый дальний круг, Ковалдин резко окликнул его:

— Ко мне!

Амур с ходу врезался в песок и застыл.

— Ко мне! — требовательно повторил ефрейтор, поднимая руку в сторону и опуская на бедро.

Амур послушно вернулся к хозяину и сел у его левой ноги.

— Хорошо, Амур, хорошо! — Ковалдин достал из кармана небольшую палочку и бросил. — Апорт!