Дмитрий Поляков-Катин - Берлинская жара

— Господи, Франс, наконец-то! — кинулся он к Хартману, стуча каблуками сапог по начищенному паркету. — Как хорошо, что я тебя застал! У меня совершенно нет времени, через час лечу в Польшу, а ведь надо еще добраться до Темпельхофа. Так что постарайся меня услышать за оставшиеся три минуты.

Хартман знал этого офицера люфтваффе около двух лет. Они познакомились случайно в Париже, когда в одном из летних кафе приударили за двумя француженками, оказавшимися служащими гестапо.

— Что ж такое ты куришь-то? — с удивлением поморщился Хартман.

— А, это… Это называется махорка — даже не знаю, как перевести. Друзья привезли с Восточного фронта. Несусветная гадость, но действует как две пачки наших «Р6». Возьми, попробуй.

— Нет, спасибо. — Хартман закашлялся. — Как вообще это можно курить? Один дым сбивает с ног.

— Русские могут курить даже землю.

— Больше похоже на разновидность химического оружия, — пошутил Хартман. — Ну, ладно. Что у тебя за проблемы?

— Это не у меня. Вон смотри — karuzo [1] Кодовая фраза пилотов люфтваффе, обозначающая курс вправо — восхитительная фройляйн, родственница одного моего старого товарища. Идем, я тебя познакомлю. Проблемы, это у нее. Она обратилась ко мне, но что я могу сделать? А у тебя, насколько я помню, хорошая лапа в крипо. Может, поможешь ей чем-нибудь?

Из кресла, задвинутого в нишу эркера, навстречу поднялась худенькая девушка лет двадцати восьми, одетая в легкое летнее платье и шерстяной жакет. Сквозь маленькие очки на них растерянно и беспомощно смотрели прозрачно-голубые глаза.

— Вот, Дори, — сказал майор, — как и обещал. Это господин Хартман, управляющий «Адлерхофом», мой друг. Между прочим, оберштурмбаннфюрер и, вообще, влиятельный человек. Я все сказал, Франс?

— Даже с избытком.

— Ну, полагаю, Дори сама расскажет о своих бедах. А я, дорогие мои, уже улетаю. — Майор сдвинул каблуки сапог. — Больше ни минуты. Улетаю, улетаю. Адьёс, амиго!

Оставшись наедине, Хартман некоторое время молча наблюдал, как девушка что-то взволнованно ищет в сумочке.

— Может быть, присядем? — предложил он.

— Нет-нет, — затрясла головой девушка. — Здесь душно. Давайте выйдем в сад.

Она наконец достала из сумочки сигарету, Хартман любезно щелкнул зажигалкой:

— Хорошо, фройляйн. Тогда сюда, пожалуйста.

Они прошли в сад отеля. Стояла теплая, ясная погода. Сад был устроен в виде террасы с потолком из протянутой по деревянной решетке виноградной лозы, через которую солнце падало на пол сочными пятнами цвета яичного желтка. Снаружи доносился шум большого города, но здесь царил дух непривычного покоя. Они присели на скамью перед неработающим фонтаном.

— Доротея Сюргит, — представилась девушка и неуверенно протянула руку. — Можно просто Дори.

— В таком случае зовите меня Франсом.

— Вы служите в СС?

— Нет, я служу в этом отеле, — усмехнулся Хартман. — Вероятно, вас настораживает мое воинское звание, но, увы, война всем раздает погоны. А вы где служите?

— В АА.

Хартман удивленно вскинул брови. Девушка улыбнулась:

— Министерство иностранных дел сокращенно. Я работаю в отделе информации. У меня неплохой английский.

— Читаете вражеские газеты?

— В основном индийские. — Она нервно хихикнула. — Иногда канадские.

— Полагаю, занимательное чтение. Вы довольны?

— Да, конечно. Хорошее снабжение. А главное — душ. Без ограничений.

— О, по нынешним временам, важная льгота. Ради этого стоит помучиться с индийской прессой — Хартман стер улыбку с губ и нахмурился: — Ну, так что же, Дори, я внимательно слушаю вас.

Порывистым движением девушка расправила платье, что позволило Хартману оценить ее изящные колени, обтянутые недешевыми, хотя и несколько подзастиранными шелковыми чулками. Она опустила голову, потом подняла ее и выпрямилась. Ей было явно не по себе.

— Понимаете, — Дори вынула изо рта сигарету и кончиками пальцев сняла с языка табачные крошки, — все произошло так быстро и неожиданно… Я уже говорила Вальтеру. Он сказал, что у вас… что вы… одним словом, что вы располагаете связями в криминальной полиции и, значит, можете помочь.

— Слушаю вас, — мягко повторил он.

— Речь о моем старшем брате. Два дня назад в Кройцберге прошла облава в пивном баре «Тритон». Там шла игра на тотализаторе, карты, рулетка. Оказалось, что, кроме прочего, там сбывали еще и краденое… Словом, такое вот осиное гнездо. Мой брат, Отто, он игрок. Больной человек. Он без этого жить не может. Что я только не делала, но он, как сумасшедший, тащит туда все, что попадает в руки. Вот его и арестовали за компанию. И я не знаю теперь, куда бежать… Обращалась в полицию, но там ничего не говорят. Даже передач не принимают. А один фельдфебель сказал, что, по законам военного времени, его могут отправить в лагерь или даже хуже того — казнить.