Мойзес Наим - Два шпиона в Каракасе

– Я знаю этого человека. Не верьте никаким его обещаниям. Он предаст вас, как предал меня.

По ее мнению, уже сам факт созыва повторного референдума следовало считать чистым надувательством.

– Если президент обошел закон, объявляя референдум, значит, он таким же образом будет и дальше прибегать к разного рода мошенничеству.

В стране еще оставалось небольшое количество независимых частных СМИ, они влачили жалкое существование и были недоступны большинству населения, однако пытались разоблачать самые позорные случаи коррупции. Была, например, рассказана история полковника Мачадо, одного из самых заметных представителей болибуржуазии [35] Болибуржуазия (боливарианская буржуазия) – новая венесуэльская элита, возникшая в годы правления Уго Чавеса. Термин придумал журналист Хуан Карлос Сапата для обозначения близких к правительству предпринимателей и чиновников. , близких к режиму Чавеса. Прежде чем покинуть страну, Моника Паркер в течение нескольких лет пыталась отследить источники его внезапного обогащения. И узнала, что скромный лейтенант превратился в супербанкира благодаря милостям президента, в частности благодаря тому, что Уго закрывал глаза на его аферы, которые приняли невероятные масштабы. Теперь Мачадо увлекался конным спортом, владел дорогой конюшней скаковых лошадей… в Кентукки! В США!

Перед референдумом его выступления звучали абсурдно, во всяком случае для Антоньеты. Ведь сам он был новоиспеченным банкиром, который всячески пропагандировал конный спорт, покупал самых дорогих в мире чистокровных лошадей, тратил миллионы на организацию скачек, хотя и не мог объяснить происхождение своих денег. И теперь этот человек агитировал сограждан – бессвязно и косноязычно – за “социализм XXI века”!

Сидя в своем роскошном доме в Майами и выполняя распоряжения ЦРУ, Кэш использовал одну из частых бесед по скайпу с Праном, чтобы начать борьбу против Чавеса. Эва дала Кэшу задание: он должен заставить своего венесуэльского последователя, то есть Прана, перейти в стан противников президента и его революции. В первую очередь Кэш пожелал сообщить Прану о том, что Уго отдал страну – вместе со всеми потрохами – Кубе. Пран не был националистом, но он весьма чувствительно реагировал на любое унижение. Можно было составить длинный список людей, которые когда-либо унизили Прана – иногда по чистой случайности, без всякого злого умысла, – и все они до одного заплатили за это жизнью.

Вот и теперь проповедник пустил в ход свой блестящий актерский дар, а также все свое немалое влияние на Прана, чтобы убедить того, что ужасное унижение, которому подвергается Венесуэла, это почти прямое оскорбление и ему, Прану, лично. Президент Чавес – воплощение темной силы, и долг Прана, почти религиозный долг, этой силе противостоять. Во-первых, президент объявил себя врагом капитализма, а следовательно, и противником доктрины, которую проповедует Кэш и приверженцем которой стал Пран. Пран слушал молча. Он воспринимал слова Кэша как божественную мудрость. И его наставления магнетическим образом воздействовали именно на те клавиши, которые заставляли Прана действовать, и он, внимая проповеднику, отключал все защитные механизмы и забывал о своем скепсисе и природном недоверии.

– Даже мы здесь у себя видим, друг мой, – говорил Кэш, – что экономике Венесуэлы нанесли огромный вред как политика Чавеса, направленная против предпринимательства, так и неспособность его боевых товарищей управлять делами государства. В мире, о котором мы, ты и я, мечтаем и за который по воле Господа должны бороться, военным отведено место в казармах, а вовсе не на самых важных правительственных постах. И это мы поддерживать не можем.

Ученик впитывал каждое слово и кивал в знак согласия. Учитель помогал ему прозреть. Каким же слепым он был до сих пор! И день за днем, раз за разом, пуская в ход подобные аргументы и вкрапливая их в ритуальные уроки духовного свойства, Кэш шел к цели и сумел наконец настроить Прана против Чавеса. Миновало еще несколько недель, и во время очередной виртуальной встречи проповедник решился предъявить лучшему из своих приверженцев следующее требование: тот должен без колебаний использовать всю свою огромную власть, чтобы остановить злонамеренную и разрушительную для страны деятельность президента.

Вот почему Пран – Юснаби Валентин, до того бывший безусловным сторонником Уго Чавеса, вдруг начал тайно финансировать деятельность оппозиции, то есть тех, кто призывал сограждан сказать на референдуме “нет”. Он приказал всем своим людям голосовать против поправок к Конституции и любым способом покупать голоса соотечественников или же заставлять их голосовать нужным образом. Да, отныне президент стал для Прана воплощением злой силы. И требовалось убрать его с дороги.