Мойзес Наим - Два шпиона в Каракасе

Предчувствия ее не обманули. Уго выиграл выборы с большим перевесом голосов и мог еще шесть лет править страной по своему усмотрению. Но теперь власть его стала во много раз крепче: достаточно сказать, что большинство депутатов Национальной ассамблеи носили красные футболки. Сотни алькальдов и губернаторов с энтузиазмом поддерживали политику Чавеса. К тому же история с забастовкой нефтяников закончилась самым выгодням для Чавеса образом – он стал всесильным владельцем курицы, несущей золотые яйца и дающей достаточно денег на революцию.

– Я чувствую себя рядом с вами совсем крошечным, – говорил Чавес, выступая, как всегда, с Народного балкона в тот же день, когда победил на выборах. – Потому что вы – колосс двадцать первого века, вы – великий венесуэльский народ.

Эва, Маурисио, Фидель, Пран, Моника и вся Венесуэла слушали речь Чавеса по телевизору, но испытывали при этом разные чувства, каждый воспринимал ее со своей точки зрения и в зависимости от своих интересов и жизненных планов.

Моника пережила ужасную неделю. Она призналась Эве Лопес во время их традиционного ужина в пятницу после занятий йогой:

– Мои дела идут все хуже и хуже. Мне совсем не дают говорить, высказывать свое мнение, каждая передача подвергается цензуре. Я ничего не могу с этим поделать, но ведь и уйти из редакции – тоже не выход.

Эва в очередной раз посоветовала ей на какое-то время уехать из страны, даже напомнила про планы Моники совершить путешествие по Индии.

– Я не могу бросить отца, – объяснила Моника, хотя до сих пор так и не рассказала подруге историю, стоящую за алкоголизмом Чака Паркера.

На следующий день она решила поехать за покупками вместе с отцом. Ей показалось чудом, что он согласился хотя бы на час выбраться из своей маленькой квартиры и присоединиться к ней. К тому же надо было купить кое-что и для него самого. Шофер вернулся за ними к супермаркету в четыре часа дня, но Чак Паркер, погрузив пакеты в машину, решил отпустить его, дав ему немного свободного времени, и сам сел за руль. Моника не стала с ним спорить, наоборот, ее порадовало и то, что отец проявил хоть какую-то инициативу, и то, что он был трезв и мог управлять машиной.

Когда они подъехали к дому и уже собирались выгружать из багажника покупки, Моника увидела трех высоких, сильных и строго одетых мужчин, которые подошли к ним и предложили “помочь донести пакеты”. Моника не успела ничего ответить. Ее била дрожь. Она уже знала, кто они такие, уже знала, что сейчас произойдет.

Эва и Маурисио приехали в церковь по отдельности, но почти одновременно. Поблизости уже стояли десятки роскошных автомобилей. Одетая в черное Эва первой увидела Маурисио, тоже облаченного в строгий траур. Она сочла за лучшее не подходить к нему сейчас, тем не менее и прятаться не собиралась. Она села на одну из последних скамей, откуда могла составить полное представление о том, как реагировало общество на это убийство.

Днем раньше Моника Паркер послала ей на телефон звуковое письмо. Она кричала, словно прося о помощи: “Его убили! Его убили!” Казалось, в тот миг совсем потерявшая голову Моника пыталась сделать невозможное – осознать то, что только что случилось у нее на глазах. Сначала она увидела, как они вышли из автомобиля. Их было трое, и все были одеты практически одинаково, все трое шагали слаженно и с одинаковой угрозой во взгляде, но никто из них не командовал остальными. По их повадке и манере речи Моника легко определила, что это военные.

– Давайте мы вам поможем, Моника Паркер, – предложил один, протягивая руки к магазинным пакетам, которые она уже достала и собиралась отнести домой.

Позднее, прокручивая в памяти эту сцену, Моника жалела, что не вела себя осторожнее и предусмотрительнее – тогда, возможно, отец остался бы жив, но…

– Нет, сеньоры, помощь нам не нужна, – ответила Моника сухо, и тогда второй мужчина подошел к ней сзади, схватил за талию так, что она не могла пошевелиться, и сказал:

– Из-за вашего язычка у вас будут неприятности, понятно? – Вы меня не запугаете, если вас послали сюда с такой целью.

– Нет, конечно, не с такой, – бросил последний. Они уже успели окружить ее. – Мы только хотим помочь вам, но не только отнести пакеты с покупками, на это у вас и без нас сил хватит, правда ведь? Мы хотим помочь вам убраться из Венесуэлы.

Моника словно окаменела. Она чувствовала, как три пистолета уперлись ей в поясницу.