Исхак Машбаш - Оплаканных не ждут

— Да нам не о чем больше говорить, — почти с отчаянием в голосе сказал Тагир. — Поймите же это! Мы сказали всю правду.

— Тогда проваливайте. Ничего вы от меня не услышите. — Он сказал несколько слов солдату и снова обернулся к ним. — Имейте в виду, при первой попытке к бегству они будут стрелять.

Через час машина довезла их до какого-то селения, скорее всего, небольшого городка. Их завели в серое невзрачное на вид казенного типа здание и заперли в отдельной камере. Кроме узенького оконца под самым потолком да наглухо закрытых обитых железом дверей, их окружали одни только голые стены. Ни нар, ни стола, ни стульев. Здесь можно было вспоминать о чем угодно, но жаловаться было некому. Днем через вырез в двери им просунули котелок с похлебкой — один на двоих — и два куска хлеба. Ложки дать забыли. Они молча сидели на полу, прислонившись спиной к стене. Мысли у них были настолько одинаковы, что говорить было не о чем. Все, что произошло с ними за последние два дня, было настолько трагично и глупо, что отняло у них остатки воли. Сейчас им уже было все равно, что произойдет дальше. Только судьба Хамида, за которую они считали себя полностью ответственными, никак не давала им покоя. И оба они уже хорошо понимали, что с Хамидом произошло самое худшее. А если бы не они… Если бы они не попросили его помочь им… Этот отличный парень, этот добряк и сейчас находился бы дома, около своей семьи.

Когда поздним вечером они поодиночке были вызваны на допрос, их уже ничего не волновало. Вопросы были одни и те же — когда и зачем ты прибыл из Советского Союза? Изложи все это на бумаге и скрепи своей подписью. И ты получишь свободу. Не менее десяти раз им пришлось повторить то же самое, что они говорили на первом допросе в лагере, но им, как и там, не верили. Их допрашивали днем, вечером, ночью, вызывая на допросы то вместе, то поодиночке. Но ничего нового, конечно, вытянуть из них не могли. И вот на третий день Тагир, уже совершенно обессиленный, потерявший способность что-либо соображать, во время очередного допроса, рассказывая о жизни в лагере для перемещенных лиц, случайно вспомнил о человеке, который предложил ему запомнить номер телефона и обратиться по этому номеру, когда ему будет трудно. У него спросили, какой это был номер. Тагир не без труда, но вспомнил его. После этого их два дня никуда не вызывали. Потом утром принесли чистую, пахнувшую нафталином одежду и предложили переодеться. После этого они получили довольно приличный завтрак. А еще через час их вывели во двор и посадили в небольшой автобус. Боковые стекла на нем были матовые, впереди от водителя их отделяло тоже такое же стекло, и, куда их везли, они видеть не могли. Автобус остановился у небольшого домика, ничем не отличавшегося от находившихся рядом домов.

В просторной комнате, куда их ввели, их встретил сугубо штатского вида человек в очках и тонкими рыжеватыми усиками. Он поставил перед ними виски с содовой и приступил к самым тщательным расспросам. Но теперь это был уже не допрос, он на них не кричал, ничего не требовал подписать, он просто задавал вопросы и слушал. Им пришлось снова выложить перед ним всю свою жизнь, начиная не только с того момента, как каждый из них перестал быть бойцом Советской Армии. Его интересовала их жизнь в Советском Союзе, кем они были, чем занимались, кто из родственников мог у них там остаться.

Потом их отвели в небольшую комнату с двумя кроватями. На окне, которое выходило во двор, не было решетки, но, выглянув из него, они увидели в зелени пальм фигуру часового.

— Ты понимаешь, что все это значит? — спросил Тагир.

— Конечно, — невесело усмехнулся Сергей, — думаешь, тебе дали номер, чтобы оказать добрую помощь? За эту помощь нам придется расплачиваться дороже, чем мы расплачивались за все свои ошибки до сих пор!

— Послушай, — сказал Тагир, — а может быть, это и есть единственный путь домой в создавшемся положении?.. Ведь теперь они нас не выпустят из своих лап. Ты же сам это понимаешь…

— Мне уже все равно, — устало ответил Сергей. — Пусть, как угодно, но домой… Будем соглашаться на все. А там посмотрим, кто кого перехитрит.

На третий день они снова попали в ту же просторную комнату. Опять было виски с содовой и был тот же самый человек в очках. Снова началась беседа. Но теперь каждый из них чувствовал, что человек этот задает только уточняющие вопросы. Наверное, многое о них было уже ему известно, и не только от них самих.

Часа через три-четыре, как будто удовлетворенный полученными ответами, человек этот вдруг сразу же предложил им перейти жить в место, которое он им укажет. Они согласились и на это. На следующий день оба вселились в отдельную комнату в небольшом флигеле при торговом представительстве, а еще через несколько дней у каждого из них в кармане лежал билет на пароход, отправлявшийся в Грецию. Здесь они попали в небольшой лагерь, где уже по-настоящему началась подготовка, которой они ждали. План их был прост: если их перекинут на территорию бывшей родины, они не сделают ничего такого, чтобы могло принести вред. Документами их наверняка снабдят добротными. А если так, то это поможет им влиться в общий поток жизни, не вызывая ничьих подозрений. Никаких заданий из тех, которые будут ими получены, они, конечно, выполнять не будут, не будут, естественно, и поддерживать связи с теми, кто их послал. Они попросту исчезнут для всех, кто их до сего времени знал, и для того чтобы меньше вызвать подозрений, на первое время расстанутся, а потом, через год, встретятся снова.