Исхак Машбаш - Оплаканных не ждут

И он стоял, пошатываясь от ненависти, от бессильной ненависти, чуть ли не до боли впиваясь сжатыми пальцами в ладони рук.

И вдруг Тагир заметил, как Хасан пошевельнулся. Кажется, он хотел подняться. Первым после него это заметил переводчик. Он вынул пистолет и нагнулся, почти доставая концом ствола голову Хасана. Раздался выстрел. В этот момент вся ненависть Тагира обратилась не на коменданта, не на подобострастно согнувшихся около него капо, не на только что разрядивших в Хасана и его товарищей охранников автоматную очередь. Больше всего и непримиримее он ненавидел сейчас этого человека с бесцветным лицом и тонкими губами, спокойно и деловито рассматривавшего пробитую его пулей голову Хасана. Ему показалось, что он рванулся вперед, что он сейчас вопьется руками в жилистое горло стрелявшего. Но все это ему только казалось, потому что даже ненависть уже не могла придать сил его измученному трудом телу. И он стоял, как и все рядом с ним, покачиваясь на ослабевших ногах.

Два дня все шестеро лежали у края дорожки в нескольких метрах от колючей проволоки, отделявших пленных от воли. И два раза в день на работу и после работы всех их проводили мимо казненных. И тех, кто пытался опустить голову, снова били палками. Но Тагир сам теперь не опускал ее, он смотрел на запекшуюся кровь на голове Хасана, теперь он был спокоен, только левая контуженная сторона лица наливалась острой болью.

Через месяц после гибели Хасана, доведенный до полного отчаяния издевательствами охранников, он все-таки решился бежать. Во время работы ему и еще шестерым удалось перехитрить охрану. Но навряд ли это сулило бы уйти далеко, если бы не трагическая случайность, ставшая для него счастливой. Когда преследователи находились в каких-то нескольких сотнях метров от них, сверху обрушилась каменная лавина. Их спаслось двое — он и еще один парень с Волги. Но зато преследователи отстали. Решили, наверное, что все погибли.

Спустя некоторое время они встретили еще одного худощавого сутуловатого парня, бежавшего из другого лагеря. Звали его Сергеем. Вскоре они остались вдвоем — третий не выдержал напряжения и умер.

А потом…

Тагир открыл глаза и увидел тонкую ажурную листву над головой. Темнота медленно рассеивалась. Высокое небо становилось серовато-белым. Все так же ровно и глухо шумел где-то внизу горный поток. Но теперь в его неумолчный шум вплетались неясные голоса. Лес медленно просыпался. И вдруг где-то совсем рядом ясно и отчетливо засвистела синица.

Тагир сел и осмотрелся. Он лежал на небольшой поляне, заросшей сочной травой. Со всех сторон ее кольцом окружали молодые дубки. Тагиру повезло — он опустился почти в самый центр этой поляны. А вот Сергею… Сопутствовала ли такая удача и ему?

Он быстро сложил парашют и пошел через поляну на шум потока. Метров через двести перед ним открылась еще одна поляна. На противоположном краю ее лежали большие замшелые валуны. А еще дальше была глубокая расщелина с неровными узкими трещинами. По-видимому, она уходила вниз к ущелью, на дне которого и шумел поток.

Тагир остановился около одной из особенно глубоких трещин и бросил туда сверток с парашютом. Он заскользил по неровным стенкам и застрял между ними далеко внизу. Потом Тагир подкатил к краю расщелины один из небольших валунов и столкнул его вниз следом за свертком. Валун упал точно на него, увлекая за собой мелкие камни и комья земли. Когда рассеялась поднятая им пыль, отсюда сверху нельзя было заметить ни малейших следов сброшенного свертка. А опускаться вниз навряд ли кому могло прийти в голову.

Первая задача была решена. Оставалась вторая. Тагир еще раз осмотрелся, перекинул через плечо холщовую сумку, какие в этом лесу носили лесорубы, и хотел двинуться снова через лес, чтобы поискать тропинку, ведущую к дороге. Там, где много людей, на него вряд ли кто обратит внимание. Но прежде надо было полностью избавиться от прошлого. Он сделал несколько шагов к лесу. Где-то совсем недалеко от себя он услышал шаги. Кто-то шел через лес, раздвигая шелестящие ветви руками, и что-то чуть слышно пел, пел на знакомом ему с самого рождения адыгейском языке. Звонкий чистый голос с каждым мгновением становился все отчетливее и яснее. Еще десятка два шагов, и человек этот выйдет из-за деревьев.

Не раздумывая, Тагир упал на землю, за первый валун, плотно прижавшись телом к холодному, покрытому зеленоватым мхом камню…