Макс Кроу: Лучший стимпанк-детектив

Так уж получилось, что меня редко зовут в приличные дома. Да что там! Никогда не зовут. Но я прощаю господам их спесь и ханжество, приходя без приглашения. Зайти через дверь – это не для меня. Моя площадь – крыши, мои парадные врата – оконные створки. Я вор, пес задери, если кто до сих пор не понял. Романтики в этом образе мало, что бы там ни писали в дешевом чтиве. Напудренные барышни читают про парней вроде меня, а еще о пиратах и убийцах, тайно мечтая однажды оказаться в объятиях эдакого опасного мерзавца, который от одного взгляда на их напомаженные губы станет добропорядочным семьянином. Ха-ха. Почему-то стоит им увидеть кого-то из нашей породы, так от их визга кровь из ушей течет. Ну не такие мы, как о нас пишут, не такие. И писаных красавцев среди нашей братии поди поищи. Меня судьба не обидела, да и то шрамов не счесть, нос сломан – издержки профессии.

Впрочем, я отвлекся. Мысли часто уносили меня далеко от происходящего в такие опасные моменты, и тогда все получалось само собой, легко. Почему? Потому что я до жути боюсь высоты. Да, вор, который боится высоты и ползает по крышам так ловко, что кошки дохнут от зависти. Парадокс – моё второе имя. Или третье, если разобраться.

Держась одной рукой за веревку, я второй снял с пояса короткую дубинку с тяжелым набалдашником. Прицелившись, ударил точно по центру стекла. Ветер заглушил звон осколков, и я, зацепившись пятками за подоконник, подтолкнул себя вперед. Отцепил карабин, спрыгнул на пол. Первая часть – самая легкая. Это раньше я полагал, что попасть в чужой дом – великий подвиг. Теперь-то мне доподлинно известно, что самое важное в нашем деле – выйти на своих двоих и с добычей в карманах.

О карманах я загнул. У меня на груди и спине имелись скошенные сумки на ремнях, в которые поместится найденный ценный скарб, к тому же со мной всегда есть тубусы для картин (некоторые ценители щедры за известные работы), шкатулка для хрупких сокровищ и мешочки для всякой мелочи, чтобы не терялась. Хотя, по сути, за мелочью меня никто не посылает. Не тот размах, не та специфика…

Да, совсем забыл представиться. Арчибальд Лоринг – это моё полное имя. Сэр вор, проныра, крыса, колодочник, расписной – это всё про таких, как я. Мне повезло не попасть в колодки и не побывать под кнутом, который исполосует спину, но родители достаточно пошутили надо мной. Как отца, простого рыбака, угораздило назвать сына Арчибальдом – ума не приложу. Я выкинул это имя из головы, как только угодил в приют. Мне по душе короткое и ни к чему не обязывающее имя Арчи, Арчи Лоринг.

Коридор был тихим и пустынным. На полу лежала иссушенная солнцем, сожранная молью и припорошенная пылью ковровая дорожка. Когда-то она была красной с золотистой окантовкой. Стены голые, держатели для факелов пустовали, мебели не было, хоть местами на ковровом покрытии виднелись вдавленные следы от ножек. Похоже, что к зиме это крыло вовсе изолировали от основного дома, чтобы сохранить тепло, но не решились портить мебель сыростью.

Искать здесь что-то ценное – бессмысленное занятие. Если уж забрали комоды, то едва ли обронили пару-тройку золотых авардов.

Я поспешил к лестничному пролету, за которым, если план не врал, должна находиться дверь к переходу в сердце замка. Дверь была заперта с другой стороны на подвесной замок. Иногда я скучаю по тем временам, когда мог рассчитывать только на отмычки и ловкие руки. То есть определенная сноровка нужна и теперь, иначе бы звали не меня, а какого-нибудь сопливого юнца, с пеленок разбирающегося в механизмах. Зеленых любителей стало куда больше, чем в былые времена. Они не отбивают солидных заказчиков, но под ногами путаются.

Расположившись у двери, словно какая-нибудь собака, я просунул в проем между дверью и полом устройство, которое не так-то просто достать в готовом виде, а уж доработать под себя – целая наука. Внешне эта вещь походила на паучью ногу с пятью сочленениями, каждое из которых было тоньше предыдущего. Металлические трубки соединялись между собой шарнирами для подвижности, внутри их при помощи нехитрой цепочки шестеренок и валиков соединяла тонкая, но прочная нить. Конец нити был намотан на валик, положение которого определялось четырьмя колесиками, располагающимися под моими пальцами. С противоположной стороны это «щупальце» было вооружено двумя спицами с крючками на концах. По сути это и есть отмычка, но для настоящих фанатов ремесла, кто не ищет легких путей и не хочет марать руки кровью, заходя через дверь и убирая лишних свидетелей.

Читать дальше