Жан Брюс - Тревожное ожидание

Он прижал руку к стеклу, чтобы помешать течь воде, не позволявшей рассмотреть, что внутри, и заглянул в окно.

Полная темнота. Очевидно, там был пустой чердак. Он достал пистолет, взял его за ствол и ударил рукояткой по окну.

Вой бури заглушил звон разбитого стекла. Юбер просунул внутрь руку, открыл задвижку и поднял фрамугу.

Путь свободен.

Сунув в окно голову, Юбер прислушался...

Никакого подозрительного шума.

Он убрал оружие, взялся за край подоконника и подтянулся, освободив плечи Тито. Подав руку югославу и подтянув его до окна, Юбер, отпустив Тито, начал спускаться.

Его ноги коснулись опоры. Он хлопнул Тито по руке, давая понять, что он может следовать за ним, и осторожно отодвинулся вбок на два шага.

Голова Тито появилась в узком квадрате окна. Юбер включил карманный фонарик и наставил луч на пол. На пыльных досках уже образовалась лужа. Он повел лучом вокруг себя.

Чердак. Классическое нагромождение старых чемоданов, колченогой мебели и самых разных предметов. Посередине черная дыра лестницы, огражденная с двух сторон перилами.

Тито приземлился на ноги рядом с Юбером.

– Уф! – сказал он. – Здесь намного лучше.

Юбер шагнул к лестнице.

– Только бы и дальше все шло хорошо, – прошептал он.

Стефан Менцель вдруг перестал грызть ногти и посмотрел на потолок. В камине ярко горел огонь, дождь хлестал в железные ставни.

– Кажется... – начал он.

Он замолчал, встал и продолжил, равнодушно глядя на Эстер, по-прежнему лежавшую на диване:

– Я поднимусь на верхний этаж. Наверное, плохо закрыт ставень.

Менцель сам проверял все запоры и знал, что услышанные звуки имеют другое происхождение. Она вздрогнула, тоже почувствовав тревогу, но попыталась успокоить себя:

– Нет. Скорее, ветер срывает с крыши шифер. Не ходите, я не хочу, чтобы вы оставляли меня одну...

Он жестоко усмехнулся:

– Боитесь, что я уйду?

Эстер опустила тяжелые веки на блестящие от усталости глаза.

– Да, – прошептала она, – боюсь.

Он был признателен ей за откровенность и подумал, что она, очевидно, правильно определила причину шума: ветер срывал с крыши шифер.

Менцель сел и достал из кармана револьвер Артура, найденный в его комнате на верхнем этаже. Эстер приподнялась на локте, чтобы лучше его видеть. С тех пор как произошло непоправимое, они стали совершенно чужими друг другу. «Он соврал, что любит меня. Он только играл, потому что я была ему нужна. Как он мог в меня влюбиться?.. Я ведь калека».

– Зачем вы достали оружие? – спросила она.

Он не ответил. «Но если он меня не любит, зачем остается здесь и ждет прихода тех? Почему не пытается спастись? Он вооружен... Вооруженный мужчина против безоружной женщины-калеки. Как я могла бы помешать ему уйти, если бы он этого захотел?»

Менцель встал и подошел к ней, держа оружие в руке. Эстер замерла, парализованная страхом. «Он убьет меня, а потом уйдет...» Менцель протянул ей оружие и сказал мягким голосом:

– Возьмите, он может вам понадобиться...

Она осталась неподвижной, не веря своим глазам, не в силах пошевелиться. Он положил револьвер на столик рядом с телефоном.

– Вы умеете с ним обращаться?

Эстер разрыдалась и ухватилась за полу его пиджака.

– О, Стефан! Почему так получилось?..

Она не сумела сказать больше, но это было не нужно. Он понял. Не в силах больше сдерживаться, Менцель упал на колени и заключил ее в объятия. Их губы вторично слились в поцелуе.

Во входную дверь позвонили.

Три длинных и четыре коротких.

Острие ножа скользнуло под язычок замка; ключ был вставлен с другой стороны. Тито глубоко вздохнул и начал нажимать.

Дерево двери затрещало. Сидевший на ступеньке выше Юбер непроизвольно заметил:

– Тише!

Тито не ответил. Напрягая мускулы, он продолжал жать на ручку крепкого ножа. Юбер снова вытащил свой «Смит и Вессон», готовый к любой неожиданности.

Резкий хруст. Рука Тито упала.

– Готово! – прошептал он.

Юбер выключил фонарик, а югослав бесшумно открыл дверь.

Они шагнули на площадку. Юбер прислушался. На первом этаже плакала женщина... Плакала и говорила. Как будто умоляла. Приглушенный мужской голос, уговаривающий ее замолчать.

В дверь снова позвонили.

Три длинных и четыре коротких.

Этот звонок Юбер и Тито услышали.

Не сговариваясь, они отступили, прикрыли дверь, ведущую на чердак, и стали ждать...

Хирурго прижался лицом к стеклу дверцы и заворчал: