Станислав Гагарин: Ловушка для «Осьминога»

Наконец Володя вывел машину к развилке, от которой шла параллельная основному шоссе дорога. Она тоже вела к границе и проходила через центральную усадьбу совхоза. По этой дороге ходили только местные автомобили и туристические автобусы, ехать по ней было одно удовольствие – встречного движения почти никакого.

«Вот я и дома», – с облегчением подумал Володя, вспомнил личико дочки и растроганно улыбнулся. Нога его, лежавшая на педали газа, подалась вперед. И тут Володя увидел его. Человек этот будто ниоткуда возник на обочине. Еще мгновение тому назад никого не было на дороге – и вдруг: стоит рослый парень в зеленой униформе бойца студенческого строительного отряда и спокойно так, уверенно поднимает над головой руку. Володя сбросил газ и с готовностью, с удовольствием стал тормозить разогнавшийся было трайлер.

Рыбин любил ребят из студенческих отрядов. Работали они так, как теперь на селе работают разве что одни шабашники – от зари до зари. И получалось у них не только слаженно и качественно, но еще и с шутками-прибаутками. А вечером песни, мудреные разговоры у костра. Володя и сам в институт собирался, но только так получилось, что отец его, Феофан Рыбин, погиб на рыбном промысле в Северном море, и пришлось ему помогать матери растить двух сестренок. Потом служба в армии, а теперь вот дочка родилась. Но уж когда наладится житуха, он, конечно, поступит в автодорожный, на заочное, разумеется, потому как семья…

– Залезай, кореш! – крикнул Володя, остановив трайлер так, что дверца кабины оказалась напротив студента. – Садись, скоро дома будем…

Студент проворно забрался в кабину, поздоровался, поблагодарил и умолк, глядя прямо перед собой.

Володю так переполняла большая и светлая радость, что он не заметил некоторой напряженности своего попутчика.

– В Синегорье, значит? – спросил он.

Студент кивнул.

– Из нашего стройотряда? – не унимался Рыбин, сбоку разглядывая парня. Впрочем, не парень, это был, скорее, молодой мужчина, лет тридцати, чернобородый. Такого Володя в Синегорье не видел.

– Нет, – ответил бородач. – Я комиссар из районного штаба.

– Сами-то из студентов? – спросил Володя.

– Аспирант, – ответил попутчик. – Вот еду посмотреть, как они там у вас строят.

– А что?! – воскликнул Рыбин. – Вкалывают дай Бог каждому… Хорошая школа выходит. Я как раз панели для них везу

Хотел Володя сказать, что через семь лет его Валюшка, которую он сегодня утром впервые держал на руках, пойдет учиться в эту школу, только не успел.

Человек, которого он подобрал на дороге, сунул руку в карман форменной куртки, где лежал пистолет.

– А это что у вас? – кивнул он в сторону окошка со стороны водителя

– Это… – Володя слегка повернул голову в сторону проносившихся слева строений молочной фермы, хотел ответить, но ответить ему не дали. «Аспирант», незаметно доставший пистолет, сунул его за Володину спину и дважды выстрелил под лопатку.

На пограничном контрольно-пропускном пункте Клюквенное в этот вечер дежурили двое пограничников: ефрейтор Саша Ефлеев и недавно прибывший из учебного отряда рядовой Сережа Лучкин.

Лучкнн первым услышал пока еще далекий рев трайлера, идущего на предельной скорости.

– Кто-то к нам в гости движет, – сказал он ефрейтору, который был в их наряде старшим.

– По времени не автобус, – отозвался Ефлеев, прислушиваясь. – Да и звук не тот… – Он почувст­вовал непонятную тревогу, глянул на закрытый шлагбаум и на всякий случай спросил: – Красный у нас горит?

– Горит, товарищ ефрейтор! – весело выкрикнул Лучкин.

«Чего он веселится? – хмуро подумал ефрейтор. – Не ко времени будто бы…»

Ефлеев уже повидал кое-что на границе, был опытным солдатом и приобрел главное качество настоящего охранителя границы – он желал на границе тишины и спокойствия и делал все, чтобы эти два состояния сохранялись здесь как можно дольше. А Сережа Лучкин и в самом деле был в некоем приподнятом настроении. Он понятия не имел, откуда и почему оно появилось, молодой парень словно чувствовал прибли­жение события и радовался ему, инстинктивно, подсознательно готовясь испытать себя в настоящем деле.

В километре от поста дорога поворачивала, и машину пока не было видно. Но вот внезапно выметнулся ее громоздкий корпус и стал быстро приближаться.

– Не нравится мне это, – вполголоса проговорил спокойно Ефлеев и тут же принял решение. – Лучкин! – крикнул он вовсе другим тоном. – Смотри в оба! Звоню прапорщику!